Хотят ли русские Помпей?

[Дрюня 0]

Хотят ли русские Помпей?

Чиновники предложили археологу “закопать все обратно”*

сенсация

Евгений Арсюхин

*- Опубликовано в "Российской газете" за 24 января 2004 года, на 28-й странице. Признало лучшим материалом номера на редколлегии 26 января.

Каждый археолог мечтает найти свои Помпеи, как каждый астроном – открыть новую звезду. О Помпеях мечтает и каждая нация, и потому что они, Помпеи – это предмет гордости, особости, и способ привлечь туристов. Пензенский археолог, профессор Геннадий Белорыбкин нашел России их Помпеи. Но он сделал одну небольшую ошибку: зря он совершил свое открытие в России и для России. Уникальная коллекция из Золотаревского городища (это и есть “российские Помпеи”) несколько лет пылится в занюханном сейфе на археологической кафедре тамошнего пединститута, а сам профессор, обивая пороги пензенских чиновников, уже приучился затылком видеть, как чиновники, распрощавшись с ним, крутят пальцем у виска: “Ну, сдвинутый на этом деле человек. Че ему все надо-то?”

Надо, на самом деле, мало: чтобы самый загадочный, цельный и ценный археологический памятник России X-XIII веков не грабили, не растаскивали, и, не дай Бог, не построили на нем коттеджи или лыжную трассу, как это случилось прошлым летом с одним древним городищем в Подмосковье. Чтобы понять, что же все-таки откопал Белорыбкин, я поехал к нему в Пензу.

Утро без вечера

Белорыбкин поразил меня не профессорским видом и очевидной молодостью. Мысленно я делю ученых на категории “благодаря” и “вопреки”. “Благодаря” - их издалека узнаешь. “Помнишь, как бывало брюхом пер вперед” (конец цитаты)? Такому чиновники не будут пальцем у виска крутить, да, впрочем, такие профессора и не будут ничего просить. Белорыбкин – профессор “вопреки”, ну умный, блин, что с ним поделаешь? Сам на раскопе пылью дышит, сам черепки и черепа чистит, бирки наклеивает, железки от ржавчины моет. Книжки – тоже сам, без соавторов, то бишь “научных рабов”. Кратко суть открытия. Жил-был город, основанный где-то веке в X-м. Недалеко от нынешней Пензы (которой тогда еще и в помине не было), километрах в сорока. Зимой 1237 года армия монголов, после быстрой, но крайне ожесточенной осады, взяла его штурмом, и убила там все, что двигалось, просило о пощаде, молчало или просто дышало. На дымящихся руинах прошел знаменитый “курултай” - собрание, на котором монголы решили брать Русь. И вскоре стрелы монгол засвистели над Рязанью.

А разоренный город так и остался лежать в жуткой немоте. Его припорошило снегом, по весне пробилась буйная, как всегда на месте побоищ, трава. Никто, никогда и ничего не трогал на Золотаревском городище – до самых последних лет. И, как Помпеи, рядовой город Римской империи, ценны тем, что в покинутые руины не совались до

поры потомки, так и этот городок на границе: когда-то был типичным, а теперь – уникальным стал, потому что сохранился, как моментальный снимок. Широко разрекламированная Старая Рязань не была, как написано в учебниках, вырезана до последнего человека и покинута навеки – люди вернулись туда практически на следующий день после погрома, и жили еще лет 300. Слава Богу, но для археологов – сплошное разочарование. Золотаревское городище – единственный город, законсервированный по состоянию на 1237 год.

Первыми расконсервировали его так называемые черные археологи, или, если избегать ярлыков, корсары с металлоискателями, поспевающие туда, куда не успевают стесненные в средствах “белые” археологи. Озабочены эти “корсары”, конечно же, только своей наживой (впрочем, последнее нет-нет, да и у белых археологов встречается). Когда Белорыбкин узнал от местных, что “есть у нас холм, по нему люди ходят с палками”, и прискакал туда, он был потрясен обилием предметов, которые “корсары” НЕ ВЗЯЛИ. Потому как пресытились. Судя по отбросам, Белорыбкин понял, каков был пир. И начал рыть сам. Когда он нашел череп, в котором застряло копье, потом – яму с изрубленными телами, потом – и вовсе настоящее поле Апокалипсиса, он понял, что тут было побоище. О котором никто из летописцев не написал. Некому было.

Неправильная страна

Необходимое уточнение: этот безымянный город (Золотаревским городищем его, как вы поняли, назвали чисто условно уже в наши дни) располагался не на Руси. На границе с нею, но – по ту сторону. Это была приграничная крепость Волжской Булгарии, государства, которому в нашей исторической науке повезло еще меньше, чем открытию Белорыбкина.

В стандартном учебнике истории про Волжскую Булгарию – в лучшем случае абзац. Несмотря на то, что государство было огромное (обнимало почти все Поволжье), культурное (говорят, узорочье владимирских храмов – дело рук булгарских камнерезов), и первым приняло на себя удар монгол, советские историки его не любили. Во-первых, потому, что оно постоянно с Русью воевало. Из списка войн тщательно вымарывались те, что начаты были по инициативе русских князей, рельефнее подчеркивались затеянные булгарами, и получалось – гнездо воров какое-то (такая же операция, к слову, была проделана и с Казанским ханством, наследником Булгарии). Андрей Боголюбский женился на булгарке, а она его зарезала (мстила, говорят, за убитых мужем родственников) – это ли не поволжское коварство?

Во-вторых, не жаловали Булгарию за то, что она ислам приняла. В 922 году караван из Багдада привез на Волгу Коран, знатоков религии, и деньги на строительство мечети (деньги, правда, по дороге растащили). Нет чтобы как наш Владимир: и иудеев послушал, и мусульман, а выбрал – что надо. Если бы и Булгария стала православной (или Владимир соблазнился исламом, кстати, на волоске был), вместе мы бы точно сокрушили монгол!

Столица государства с неброским названием Великий Город находилась на территории нынешнего Татарстана (но далеко от “тысячелетней” Казани), и была самым крупным городом тогдашнего мира. Больше Лондона? Да, гораздо больше. А пограничная крепость – наше Золотаревское городище – было небольшим замком, зато каким веселым, неформальным!

Белорыбкин показывает мне кучку золотых и позолоченных “брюлек”. Нашивки на воинскую одежду, амуницию.

- Воины, стоявшие гарнизоном на границе, были безбашенными бравыми вояками, пьяницами, позерами. Украшали себя такими нашивками, как петухи, - говорит профессор, и по глазам вижу, нравятся ему эти “позеры”.

Само собой, наемники. Пили как черти: только тут сохранились гигантские медные кубки (им цены нет – не оставил XIII век больше такой посуды). Я брал в руки кубок, склепанный из медных пластин – тяжеленный, а ручка маленькая, едва два пальца моих влезают. Богатыри – не мы? Рядом с наемниками, естественно, крутился прочий сброд: проститутки, торговцы разным барахлом, фокусники.

И прочая “сволочь”, как, например, мастера по изготовлению фальшивых драгоценностей. В безумной моде были тогда колечки с тремя серебряными бусинками. Бусинки полагалось украшать зернью, а сами колечки нашивались женщинами на повязку вокруг головы. Умельцы из Золотаревки навострились вместо сложных бусинок с зернью раскатывать лист серебра до полупрозрачного состояния, после чего “лепить” из него простые “дутые” шары, а чтобы они не мялись, набивали их воском. Когда пришли монголы, один такой “мастер” спрятал целый клад фальсификатов. И ведь покупал народ – и эти фальшивки, и прочие подражания, практически всем известным тогда типам украшений. Дешево? Блестит? Годится.

- Ну чисто китайцы на российской границе! – вспоминаю я свои владивостокские впечатления.

- Китайцы и есть! – Белорыбкин смеется, - А еще – алтайцы.

Когда Белорыбкин нашел на Золотаревке первую вещь, сделанную в горном Алтае, он подумал – случайность. Потом нашел вторую, потом – сотую. Стало очевидно: наемниками “работали” не местные. Местные серебро подделывали, а воевать не хотели. У Руси на этот случай были варяги. У Волжской Булгарии (и это – сенсация) были свои варяги – аскизы, племя с горного Алтая.

- Сначала мы думали, ну, пришел отряд, стал служить. Потом поняли, что между современной Пензенской областью и Алтаем были постоянные сношения. Мода меняется на Алтае – и наши “позеры”

под Пензой тут же реагируют на это, - уточняет Белорыбкин.

Так Золотаревское городище бросило пусть тусклый, но свет на карту Евразии: Западная Сибирь казалась безлюдным краем болот и лесов, а оказалась – мостом между востоком и западом. Теперь наконец понятно, что имели в виду легенды, когда говорили, что там, где сейчас Тюмень, искони было “царство” - задолго до Кучума с Ермаком. Царство-буфер, царство-мост.

По этому ли мосту, или как иначе, попадали иногда в Золотаревку странные вещи. Например, железная булава. Литая. Ремарка – лить железо научились толком только в XX-м веке, используя колоссальные температуры и давления. Булаву показывали технологам – да, литая, да, воспроизвести можно, но только на заводе. Когда, говорите, сделана? В XIII веке?! Тайна этой булавы так и осталась тайной.

Как и загадка позолоченного амулета, который стал символом городища. Человек с рогами. Рогам аналогии в искусстве есть. Человек больше всего похож на белокаменные фигуры собора в Юрьеве Польском, построенном за несколько лет до прихода монгол (и его, этот шедевр русской архитектуры, тоже, скорее всего булгарские невольники украшали). Вместе – не встречаются эти две материи никак. При том, что искусство той поры вообще не жалует уникальные изделия, традиционное оно было. Правда, я тут же аналогию добыл: вспомнил, что видел очень похожие в музее в Кении.

Их делали африканцы, принявшие ислам. Белорыбкин просит добыть изображение: вероятность попадания в точку ничтожна, но вдруг?

А потом пришел Батый

Монголы шли с востока на запад. Самым западным городом Булгарии (до Рязани рукой подать) было Золотаревское городище. Сюда в ноябре 1237 сбежались все, кто уцелел. Люди готовились дать последний бой. Торговец рассыпал “чесноки” - шипы, чтобы конница копыта ранила. Сутенер вместе со своими воспитанницами рыл волчьи ямы, чтобы кони проваливались. Сотни волчьих ям открыты на Золотаревке – и больше нигде, потому что по окончании битвы некому было их засыпать. Женщины лепили горшки, заряжая их прообразом “молотовского коктейля”. Отчаяние сплотило всех.

Монголы окружили крепость правильной осадой. Белорыбкин нашел место, где стояла “артиллерия” - метательные машины (один такой снаряд, здоровый камень, лежит в кабинете профессора, все о него спотыкаются). Крепость была не то, чтобы сильно защищена – однако, хитро. В плане напоминает она раковину рапана. Виток, еще виток земляных колец, утыканных кольями. Монголы не любили штурмовать крепости; если бы не китайцы с бухарцами, их учителя – вообще бы ни Руси, ни Булгарии им не видать. Тем не менее, зажали город в кольцо, живое кольцо из всадников, и стало кольцо вращаться, а всадники – стрелять, а машины – камни метать, и был бой, и вряд ли

шел он дольше, чем пару дней. А горожане в наивности своей готовились к длительной осаде. До отказа набили закрома рожью. Закрома дошли до наших дней. Я по локоть запускал руку в урожай 1237 года. Так себе было лето, рожь мелкая, с какими-то вредоносными спорами. Обгорела, скукожилась, и так дошла до нас.

Монголам не так просто далась Золотаревка. Потому и вырезали всех. У монгол были потери, причем из высшего офицерства. Об этом говорят золотые вещи, нашивки на аристократический монгольский костюм. Следующие столь же чувствительные потери монголы понесут теперь только под Коломной, где московские воины родственников Батыя прикончат из самострелов.

Как сообщает персидский писатель Рашид ад Дин, после того, как Булгария была наконец покорена, монголы задумались, что делать. Идти на Русь в принципе не хотелось. Монголы боялись лесов, и пока не понимали, какой прок в земле, на которой нельзя пасти коней так же вольготно, как в южной степи. Страна, “ради одного взгляда на которую можно умереть, а жить в ней – счастье”, как сказал Батый о районе нынешней Астрахани, уже покорена. Но на Русь убежали булгары, недобитые в том числе в Золотаревке. Преследовать врага до последнего – не это ли внушал Чингис?

Так была решена судьба России. Сопоставляя географические названия, зафиксированные у персидского летописца, с картой исторической Пензенской области, Белорыбкин убедительно доказал,

что совещание, повернувшее колесо российской истории, было именно тут, сразу после штурма Золотаревки. Новгородцы недавно поставили памятник там, где Батый передумал идти на город. Поставить памятный крест в точке, где он надумал идти на Русь, не догадался пока никто.

Таково открытие Белорыбкина и его студентов. В кабинете (метров 9 площадью) – масса диковинок, в том числе несколько сабель XIII века, при том, что в других кабинетах, под строгой охраной и светом софитов, целых сабель этого времени нет вообще. А я держал такую саблю в руках. Тяжелую.

- Отреставрированная? – спросил я, поразившись ее сохранности.

- На реставрацию нужны деньги, - отрезал Белорыбкин, - А где я их возьму? Разве только они сбросятся, - и указал на двух студентов, сам вид который вызывал сомнения в их способности сброситься на что-то, кроме мороженого.

И ведь что бесит: что пиши, что не пиши. Что копай, что не копай – ничего не изменится. Порвать тельник “за русскую идею” - это милое дело. Дать две копейки археологам, которые, за гроши работая, открыли для этой самой “русской идеи” материальные свидетельства – да что вы, у нас же бюджет страны равен бюджету Нью-Йорка. Никто никогда не поможет Белорыбкину. Заявляю это, поскольку не первый раз пишу о сенсационных открытиях наших археологов. И никогда после публикаций не менялось ничего.

В России растет поколение, которые будет судить об истории по “новой хронологии” (Иван Грозный – это Чингисхан), и по передвижным выставкам “пытки времен Малюты Скуратова” или “уроды в стиле Кунсткамеры”. Это будет несчастное поколение.

Примечание автора. Статья была подготовлена для массовой газеты, ее цель - привлечь внимание к охране памятника, а для этого требовалось подчеркнуть уникальность открытия и его свежесть, "сенсационность". На самом деле Золотаревское городище открыто в 1882 году, раскапывается с 1952 года. Однако, изложенная в тексте интерпретация памятника, как и наиболее яркие находки, принадлежит г-ну Белорыбкину. Роль черных археологов в разрушении городища меркнет по сравнению с работой бульдозеров, которые ровняли почву для каких-то аграрных целей. Автор специально спрашивал г-на Белорыбкина о нумизматических находках на городище. Таковых там не имеется. Из предметов, которые с натяжкой могут считаться исполняющими функцию денег, на городище обнаружены только слитки (серебряные и свинцово-оловянистые), а также известные по золотоордынским памятникам "грузики булгарского типа". Материлы городища исчерпывающе опубликованы в монографии Г. Белорыбкин. Золотаревское поселение. СПб, 2001. Автор встретился с г-ном Белорыбкиным в Пензе в декабре 2003 года, будучи в этом городе в командировке с делегацией Минсельхоза.

План Золотаревского городища. Чтобы увидеть целиком, кликните.

Торговый инвентарь, найденный на городище.

Накладка в виде львиной маски. На язычке литера N (с внутренней стороны). Аналогии неизвестны, ближайшие - каменная пластика Владимиро - Суздальской Руси.

Аналогия? Кения, мусульманская колония в Момбасе, 16-й век.

Седельная накладка (есть парная). Аналогии в Тюхтятской культуре, но очень отдаленные.

Поясная накладка, считается несомненным артефактом, принадлежавшим монгольскому офицеру, погибшему в сражении.

Крест-мощевик, воспроизводит изображение в Киево-Печерской лавре. Начало 13-го века.

Монетовидная подвеска-иконка с изображением архангела Михаила. Точных аналогов нет. По моему мнению, ближе всего - изображения на византийских монетах - чашках.

Клад подражаний височным кольцам, оставленный ремесленником непосредственно перед погромом.

Фрагмент китайского зеркала. Надпись - "дровосек". Медь с примесью алюминия (признак, характерный именно для настоящих китайских изделий)