Московский -Сибирский тракт или деревня два века назад.

[РУСЛАН54 6]

Подскажите пожалуйста как выглядели избы стоящие на тракте в 1770-1830 годах, или может быть это были землянки, Как далеко они находились  друг от друга. Были ли у людей в то время огороды Вобще все что знаете особенно про избы очень сильно интересует из чего они были сделаны в каком расположениии стояли на трактовой дороге

[prorab 712]

К сожалению фотографии того времени не сохранились.

[РУСЛАН54 6]

К сожалению фотографии того времени не сохранились.

Да тоже весь интернет перерыл и ничего толкового((((

Я думаю что избы были не большие 1 комнатные и стояли друг от друга метрах в 15 -20 

[андред 932]

ИЗБА И ПОДВОРЬЕ ДВА ВЕКА НАЗАД

 

Русская изба

Материал и форма русского крестьянского жилища в XVIII в., как и в более раннее время, были довольно жестко детерминированы природно-географическими условиями России.

 

Строительного камня в стране было очень мало. А в условиях суровой и долгой зимы каменное строение потребовало бы столь большое количество дров, что его заготовить крестьянину, пользуясь одним лишь топором, было просто не под силу. Единственной альтернативой камню было дерево. 

 

Экономия дров была важным фактором, влияющим и на конструкцию жилища из дерева — этого более доступного и хорошо удерживающего тепло материала. Исстари повелось строить крестьянские дома из боровой сосны или ели (так называемого "красного" дерева), так называемый "пресный" лес, росший в низинах, считался менее пригодным. Причина тому не только в отменных строительных качествах боровых пород деревьев (толщина и длина бревен, их прямослойность, смолистость, а следовательно, прочность, легкость обработки и т.д.), но и в их безвредности (экологической чистоте — сказали бы мы сейчас) для здоровья человека. А.Т. Болотов, например, писал, что если строили жилье из березы, то у людей, как правило, возникали сильные головные боли, тошнота, а иногда даже вылезали волосы на голове.

 

Изба строилась из крупных, до трех саженей длиною (ок. 6,36 м) круглых бревен, которые по четыре соединялись в четырехугольник — венец. Воздвигая венец на венец, строители делали остов или сруб дома, который у двух противоположных стен с высотою постепенно, уменьшаясь в длине, сводился на нет, образуя основу для возведения двускатной крыши. Иногда крышу делали "костром", то есть четырехскатной. Изба нижним венцом (самым мощным, сделанным из толстых бревен, иногда дубовых или лиственичных) опиралась на низкий фундамент, деревянный (например, из вкопанных пней) или каменный. Изба имела деревянный пол из полубревен или тесаных толстых досок. Сам пол, а соответственно и жилье располагались либо близко к земле (и даже на земле), либо на довольно большой высоте. И. Георги замечает: "Избы большей частью строятся высоко, около сажени от земли и имеют подполья или подвал, род кладовых или погребов теплых для поклажи запасов съестных и других". В одном из описании по Тверской губернии встречается прямое подтверждение этому: в Краснохолмском у. крестьяне в такие подполья "на зиму ставят квас, капусту и грибы".

 

Конечно, для разных районов конструкции избы и подполья были разными. В топографическом описании Севера России отмечается, что, в частности, в Холмогорском у. "избы не равныя (то есть разной величины, — Л. М.), не высоки, но широки, с подпольями..." "Широта" избы, видимо, означала большую, чем обычно, жилую площадь, а обширные высокие подполья хорошо известны нам по более поздним, сохранившимся от XIX в. крестьянским постройкам. 

 

Наличие в избах высоких подполий подтверждается документами XVIII века, в частности по Владимирской губернии. Наблюдатель отмечает здесь основную тенденцию в архитектуре крестьянских изб: "Главное ныне (речь идет о 80-х годах, — Л. М.) при построении оных (то есть крестьянских домов, — Л. М.) украшение состоит в высоте избы". В Тверской губ. почти всюду крестьянские избы также строились с высокими подпольями (Кашинский у., Корчевский у., Краснохолмский у., Весьегонский у., Вышневолоцкий у., Осташковский у., Новоторжский у., Зубовский у.). В Бежецком у. высокие с подпольями избы строились в лесных местах, ближе к Вышневолоцкому и к Тверскому уездам, а около самого Бежецка принято было строить невысокие избы, хотя также имеющие подполья. Наоборот, в Ржевском у. возле города строили высокие избы с подпольями, "а в прочих местах — низкия". Невысокие избы преимущественно строили в Тверском, Старицком и Калязинском уездах (в последнем даже изб с подпольями было мало). Видимо, такова была давняя традиция, сложившаяся под влиянием чисто местных условий. 

Внешне высокие крестьянские избы с подпольями воспринимались как двухэтажные. У. Кокс писал, например, что "в двухэтажных (избах, — Л. М.) низ служил кладовой". 

 

В южных безлесных районах дома русских крестьян были и тесны, и низки. А.Т. Болотов отмечал, что в степных местах зимою "к дворам прибивает такие субои, что прямо с улицы можно въехать в санях в избу". Конечно, это возможно было не только за счет высоты "субоев", но и в силу того, что сами избы были низкими, летом в них было даже сыро ("низкие избы, навоз, лужи и болота под окнами"). Подполье в такой избе нередко было ниже уровня земли.

 

Русская изба, как правило, состояла из одного "покоя", или помещения. У. Кокс, проехавший в 1778 г. из Смоленска в Москву, а из Москвы в Петербург, отмечал: "В редком доме было два покоя". В этом случае возможно, что изба была "пятистенной", то есть с длинной передней стороной избы величиною в два бревна и врубленной бревенчатой перегородкой внутри дома. Эта перегородка соединяла два сруба (см, рис. 22). 

 

Иногда крестьянский дом имел не только собственно "жилую избу", но и холодную горницу, отделяемую от теплой избы сенями. Об этом пишет И. Георги, отмечая в доме "светлицу" (или горницу) и "стряпущую" (или "поварню"), которые "разделяются сеньми". Здесь "поварня" — это жилая изба. О том, что холодная горница расположена "чрез" сени, — сообщает и наблюдатель по Владимирской губернии. В некоторых районах холодные горницы были частым явлением. Так, в описании Клинского у. Московской губ. отмечено, что избы строят "с холодною горницею или сенником для поклажи всякой рухляди". Если горница это сооружение из бревен, то есть рубленое помещение с окнами, то "сенник" — сооружение, видимо, более легкое, "дощатое". В Волоколамском у. той же губернии "чрез сени поставлены вышки для клажи платья и прочаго крестьянского прожитка". Под вышкой здесь имеется в виду та же холодная горница, построенная на очень высоком подклете. Поэтому ее окна были заметно выше окошек жилой избы (отсюда и название "вышка").

 

Однако часто за сенями строили просто клеть (бревенчатый чулан, кладовую). Так, от наблюдателя по Бронницкому у. Московской губ. узнаем, что "пред избою — сени и клеть, за клетью — навесы и для скота клевы (хлевы, — Л. М.)". В Воскресенском у. той же губернии строение состоит "из черной избы и сеней, против коих находятся клети... " 

Подчеркнем, что и клеть и холодная горница — это элементы двора. Вся эта комбинация сооружений позже, в XIX в., именовалась "связью", так как могла быть под единой крышей (изба + сени + клеть, или изба + сени + горница, или изба + сени + сенник. См. рис. 20). 

 

Принадлежность клети (или вышки, или горницы, или сенника) двору особенно четко видна из описания дворов Тверской губ. Так, в самом Тверском у. "дворы строят не весьма пространными с холодною горницею или сенником, для поклажи всякой рухляди". По Кашинскому у. отмечены "дворы, построенные с холодною горницею для поклажи всякой рухляди". В Зубцовском у. "дворы делаются просторные, на коих ставится горница или сенник, омшанник и другия разныя перегородки". Заметим, что часто холодная горница и омшанник, служащий для разных целей, в том числе и для зимовки мелкого скота, совмещались в одном срубе. Так, наблюдатель отмечал, что в Краснохолмском у. "подле избы делаются сени, а против нея клеть, или горница, где лежит всякое платье. Внизу, под клетью — омшанник, где также держат квас, "буде подполье холодно". Вместо горниц сенники отмечены по Весьегонскому и Ржевскому уездам Тверской губ. 

В северных районах холодные горницы, как элемент двора встречались, видимо, реже ("горницы — изредка").

 

 

Летом помещения было больше прежде всего за счет холодной горницы, сеней или "пристенка". 

Об одной из летних поездок А.Т. Болотов пишет: "Добродушная старушка, хозяйка того дома, предложила нам свои сени, как обыкновенное их летнее обиталище". Конечно, сквозь "неплотные стены" поддувал ветер, и путешественники отказались от предложения. 

Непосредственно к сеням или "пристенку" пристраивалось крыльцо, "на которое возходят по лестнице деревянной". Крыльцо обычно было "досчатым", т.е. не имеющим никаких украшений. Но иногда их украшали. Так, наблюдатель по Владимирской губернии отмечает " балясчатые" крыльца деревенских изб.

 

За избой или рядом с ней располагался двор, имевший в разных районах различное устройство 

 

 

Русский крестьянский двор по планировке имел несколько типов (1 — крытый двор в однорядной связи, 2 — крытый двор, 3 — полузакрытый двор, или двор "покоем", 4 — двор "глаголем", 5 — двухрядная и 6 — рядная застройка двора, 7 — "круглый" двор). 

Первый тип был преобладающим видом постройки во всей нечерноземной полосе, а на Севере был единственным типом русского крестьянского двора. Второй тип имел распространение лишь на южнорусских окраинах, Дону и степном Предкавказье. Третий тип (покоеобразная связь, т.е. в виде буквы "П") преобладал в Среднем Поволжье вплоть до Саратова, а также в Вятской, Пермской и Казанской губерниях. "Глаголеобразная связь" концентрировалась главным образом в междуречье Оки и Волги. Пятый тип распространен в Центральном районе, включая Смоленскую и Калужскую губернии. Трехрядная постройка двора была локализована в западнорусских районах. Наконец, замкнутая связь, образующая своего рода "круглый двор", была преобладающим типом постройки в Смоленской, Калужской, Орловской, Курской, отчасти Тульской, Рязанской, Воронежской, Тамбовской и Пензенской губерниях. 

У. Кокс по дороге от Твери к Новгороду обратил внимание, что в изредка встречающихся деревнях "все здания имели продолговатую форму, и к избе неизменно примыкал сарай с навесом". Это был типичный крытый крестьянский двор (видимо, это первый тип). В описании Старицкого уезда Тверской губернии можно прочесть описание двора четвертого или пятого типа: "Дворы их (то есть крестьян, — Л. М.) строятся продолговатыми четвероугольниками — ворота подле избы; напротив избы (то есть зa нею, — Л. М.) ставят холодныя горницы для поклажи своего платья и других вещей; на дворе делается омшанник для мелкой скотины, сарай для крупной. Двор весь покрывается соломою, а для навоза по всему двору стелется солома". Как видим, крестьянский двор в XVIII в. еще не имел бревенчатых стен и выглядел как навес, под которым были помещения для скота и так называемые "разгородки" для крупной скотины. Особенно четко это видно из аналогичного описания крестьянского двора во Владимирской губернии: "...весь двор кругом стараются сколько возможно закрыть [над] хлевами и сараями до самых ворот и до избы драньем и соломою, оставляя к крыльцу небольшое для свету пространство без крышки. А сие делают они более для теплоты скотины зимою". В Краснохолмском у. Тверской губ. летом в крыше двора делали отверстие "для свету , но на зиму все покрывали наглухо. Однако по-настоящему тепло было лишь в омшанниках, где был мелкий скот. "Крупная [скотина] по всю зиму ходит по двору и от стужи много претерпевает". 

 

Ворота были рядом с домом и выходили на деревенскую улицу. Наблюдатель по Владимирской губернии отмечает: "Ворота у них — не последнее украшение, которое составляется из двух претолстых верей, иногда гладко, а иногда резьбою сделанных и накрытых тесом или дранью. В заднюю двора часть делают другия ворота, где у них находится коноплянник, а за оным сажен через 30 от двора — овин и сараи для молотьбы хлеба". Такая организация крестьянского двора и усадебной земли типична. Встречаются отклонения лишь в деталях. Скажем, в Весьегонском у. Тверской губ. "за дворами следуют огороды, на коих ставятся житницы для хлеба; за ними в некотором разстоянии делают овины". В Тверской губ., как и во многих иных районах, овины были расположены близко от крестьянского двора, поэтому частые пожары овинов кончались гибелью всей деревни. 

 

Обилие построек на дворе — один из основных признаков богатства. Это амбар или кладовая, сарай или стойло, "навес или поветь, баня, овин, хлев, птичник и иногда домашний колодец". У бедных это лишь клеть. На севере России эта клеть или чулан была прямо при доме. "Дворы, смотря по количеству скота, бывают тесные и пространные, которые или изнутри или снаружи пристраиваются" (то есть или сзади избы или рядом с нею); "для овец и телят — мшоные хлевы", то есть проконопаченные мхом. В хлевах зимою в этих краях были и дойные коровы. "Прочая скотина стоит и бродит по дворам и улицам, много притерпевает от стужи". 

 

Правда, в южных безлесных краях такого обилия построек на дворе иногда не было и у состоятельных крестьян. А.Т. Болотов, описывая однодворческое село Лысые горы Рязанской губернии, замечает: "Дворы их истинно грех и назвать дворами. Обнесены кой-каким плетником и нет ни одного почти сарайчика, ни одной клетки, да и плетни: иной исковеркан или иной на боку, иной избоченяся стоит и так далее".

 

Планировка деревни

Наконец, следует упомянуть, что построение деревень на громадных просторах России было подчинено единой структуре. На пути от Твери до Новгорода У. Кокс писал о характере деревень: "Все они были похожи между собою и состояли из одной улицы". Другой путешественник, И.И. Лепехин, следуя из Петербурга через Москву и далее в Среднее Поволжье также отметил, что "деревни у русских улицами". Впрочем, такая конфигурация поселений не мешала деревне быть по-настоящему красивой. И. Георги пишет: "...есть целые деревни, в коих домы каменныя или деревянные, с таким вкусом выстроенные, какое редко и в самой Немецкой Земле найти можно". На севере России, в частности в Архангельской губернии, крестьяне не всегда сохраняли уличный порядок, а избы были "разсеяны на малые околодки". Свободная застройка встречалась и к югу от Москвы. В том же селе Лысые Горы, описанном А.Т. Болотовым при проезде через г. Раненбург Рязанской губ., не было и следов какой-либо планировки: ...там двор, здесь другой, инде дворов пять в кучке, инде десяток. Те туда глядят, сии сюда, иной назад, другой наперед, иной боком". 

 

Хотя еще при Петре I указом от 7 августа 1723 г. предписывалась общая перестройка деревень по планам, но реализация его была затруднена. Особенно это касалось идеи уравнивания всех усадебных участков, чтобы дома стояли друг к другу на равных, безопасных для пожара интервалах. Но равные участки усадебной земли приходили в противоречие с давней общинной традицией землю под дворы разделять по тяглам (это особенная, очень важная отличительная черта русской передельной общины).

 

В 80-е годы XVIII в. в Тверской губернии построенных по петровскому указу деревень было ничтожное количество (несколько процентов). Все деревни уличной планировки были тесными, то есть дворы стояли очень близко друг к другу, а сами улицы были узки и кривы (Вышневолоцкий, Тверской, Ржевский, Осташковский, Кашинский и другие уезды). 

Часто и уличная структура нарушалась (видимо, из-за разновременности построек, пожаров и т.п.). В Бежецком у. в деревнях "улицы кривы и не порядочны", в Корчевском у. "деревни... тесны, безпорядочны", в Зубовском у. дворы, построенные не по плану, "сидят весьма тесно и без всякого порядка". Так было во многих районах России. Даже на русском Севере "во всех селениях улицы кривы и уски и жители строят дворы свои, не наблюдая никакого порядка и соотношения к другим". Наблюдатель отмечает грязь на улицах селений. Более того, "дворы строятся тесно, улицы узки и кривы, отчего по веснам и по осеням воздух в селениях бывает нездоровой и производящий болезни". Эту же мысль проводит и автор "Деревенского зеркала". 

 

Само поселение и лежащие вокруг угодья были тщательно огорожены. Наиболее подробно об этом сообщает "Хозяйственное описание Пермской губернии", сделанное Н.С. Поповым в конце XVIII — начале XIX в.: "Каждое селение (а иногда и несколько вместе) во всех уездах ограждается со всех сторон в довольном от него разстоянии огородом из жердей или плетьня вделанным. Сию работу производят все того селения крестьяне, разделя длину городьбы на число душ. Огражденное сим образом пространство называется поскотиною, где разный скот сего селения пропитывается, начиная с самой весны, дотоле, пока находящиеся за поскотиной на нивяных полях хлебы убраны будут в клади и огородятся, как сенные зароды, стоги и скирды остожьем... При редких селениях пространство поскотин соразмерно бывает числу содержимого крестьянского скота; отчего происходит, что в некоторых поскотинах терпит скот почти настоящий голод..." В разных районах России городьба эта была разной. В частности, в районе г. Твери и Вышнего Волочка У. Кокс обратил внимание на множество "деревень, а равно полей и огородов, огороженных деревянными палисадами в 12 футов высоты". Это были гигантские сооружения до трех метров высоты, дававшие полную гарантию сохранности скота. 

 

Разумеется, русские люди, веками жившие в России, настолько привыкли к конструкции своих домов, к устройству двора, что перестали замечать относительность их удобств и комфорта. По существу же даже беглое знакомство с материалами XVIII столетия свидетельствует о том, что великорусский крестьянин всегда жил в крайне стесненных условиях без малейших признаков комфорта. Строительный материал для жилища — это всегда дерево, ибо на кирпичный дом не было средств даже у богатых крестьян. Каменные дома в деревне появились в XIX — начале XX в., и строились они на доходы от промысловой деятельности и в крайне ограниченном количестве. Длина срубных бревен предопределяла крайнюю тесноту в "теплом жиле". А отсюда главное неудобство жизни — отсутствие условий для комфортного ночного отдыха. Не менее важный момент — температурный режим избы. Извечная занятость русского мужика ограничивала возможность заготовки дров. Ручные пилы стали изредка проникать в быт лишь где-то во второй половине века, и заготовка длинных поленьев секирным топором была делом хлопотным. Дрова экономили, и лучшим средством для этого была топка печи по-черному. Как мы видели, малейшие сдвиги в доходах крестьянина (а они в России той эпохи были связаны только с промыслами) тотчас вели к благоустройству его "деревянного жила": появлялись "белые избы, а в них — потолки, у богатых крестьян заводились кровати, подушки, одеяла и т.д. 

В целом же анализ жилищных и хозяйственных условий крестьянского быта свидетельствует о сравнительно низком уровне благосостояния основной массы крестьян. 

Кроме того, безраздельное господство эфемерных деревянных построек и топка по-черному (не говоря уже об овинах без печей) вели к частым пожарам, к потере всего нажитого годами. Если, скажем, в некоторых регионах Англии основная масса сельских зданий сохранилась с XVI—XVII вв., то в России такого явления не могло быть в принципе. Столь своеобразная черта уклада деревенской жизни отражалась фундаментальным образом на менталитете русского человека.

 

Подробнее ЗДЕСЬ (Милов Л. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса)

[РУСЛАН54 6]

Спасибо