Клады российской земли

[Frau 714]

Клады российской земли

 

•  
•  
• 5

 

 

В мире нет, наверное, другой такой страны, на огромном пространстве которой происходило бы столько войн, вражеских нашествий, смут, бунтов, внутренних неурядиц. И каждая возникавшая в России «нестабильность», опасная ситуация немедленно вызывали в людях желание как-нибудь подальше и понадежнее спрятать то, что могло быть отнято, сожжено или пропасть любым другим способом.Идет эта традиция с самых древних времен и до нашего времени – старейшим российским кладом считается собрание каменных топоров и инструментов, которое было найдено в XIX веке в большом глиняном горшке в Подмосковье и которому семь тысяч лет, а самый последний еще не отыскан вообще. Возможно, его в этот момент как раз закапывают.

 

Фотографии клада медных монет царской России

 

А если кладов много, то и кладоискателей в России не меньше. Нет в мире другой столь всепоглощающей страсти, как азарт поиска, тем более поиска результативного. С той самой секунды как за переплетением тонких и гибких сосновых корней, за осыпающимся желтым песком вдруг блеснул серебряным боком литой кувшин, и я понял – клад! – разом потеряли остроту для меня и рыбалка, и походы за грибами, и даже утиная охота, к которым был я до того особенно пристрастен. С тех пор минуло много времени, заполненного поисками и находками, работой над архивными документами, лазанием по покинутым домам, котлованам и траншеям, несколькими большими экспедициями и множеством малых, однодневных, и, естественно, тремя найденными полноценными кладами и великим множеством единичных, часто очень интересных находок.

Любой человек может представить себе, как это было. В каждой даже и не очень зажиточной семье за несколько лет скапливаются какие-то ценности. Дорогие семейные реликвии. Результаты профессиональной деятельности. Женские украшения – колечки, цепочки, сережки… В некоторые времена и мужчины от них не отставали, были у них и собственные украшения – как минимум перстеньки. Что-то досталось по наследству, что-то принесла в дом с приданым жена, что-то прикупилось само собой со временем. Имелись, конечно же, и накопления на «черный» день. Были эти накопления скорей всего в монетах или в чем-то подобном – размером поменьше, а ценой побольше. Стоял где-нибудь сундучок, или шкатулочка, или просто глиняный горшок.

В Древней Руси деньги и ценности хранили часто в подголовниках – специально сделанных выемках с крышкой на возвышениях под подушкой. Из средневековых документов известно, например, что у «гостя» Гаврилы Фатеева, жившего в XVII веке в Москве, было «в подголовке денег пятьсот рублев, двести золотых, тридцать ефимков»… Нередко вместе с постройкой дома предусматривали особые тайнички для ларцов и сундучков. Кто-то скапливал поменьше, купец или служивый человек – побольше. Мало ли что случалось. Вдруг – пожар! Кочевники обложили город! Или вспыхнуло восстание! Или с войском идет на селение француз (поляк, немец, литва, татарин) и, по слухам, грабит и убивает. Или ходит по домам (квартирам) какая-нибудь власть и отбирает нажитое имущество – ей ведь всегда не хватает именно наших денег. В 1660 году Московию посетил австриец Августин Мейерберг. В своих записках впоследствии он замечал: «Деревенские жители, да и сами дворяне, живущие в своих деревнях и поместьях, обыкновенно зарывают свои нажитые деньги в лесах и полях, по обычаю заимствованному у предков».

Уйти – некуда, с собой унести – нельзя. Значит, надо спрятать понадежней, а потом, Бог даст, вернуться и откопать. Железное, во все времена эффективное средство, но Бог был милостив – по грехам нашим – далеко не всегда. И чаще всего ценности оставались там, где их положил хозяин.

тайники  клады

В 1898 году в Феодосии при ремонте стен погреба был обнаружен большой глиняный кувшин с четырьмя отделениями внутри. В каждом отделении лежали золотые и серебряные монеты, украшения, драгоценные камни. На глине была процарапана надпись, рассказавшая, что же это такое. Это был клад, но необычный, вошедший в историю под названием «клад четырех поколений». Этот клад собирала одна семья, начиная с XIV века и до 1610 года. Собирала по монетке, отказывая себе в самом необходимом, а в итоге все ценности достались каким – то совершенно посторонним людям.

 

Фотографии клада медных монет царской России

 

Клады умели прятать. Прятали и от собственных домашних, скрывали от хозяина. А так называемые «воровские клады»? Их столько, что пришлось даже выделить им отдельную графу в общей статистике. Писатель Михаил Афанасьевич Булгаков с присущей ему дотошностью описал процесс закладки клада в своем лучшем романе «Белая гвардия». Зимой 1918 года, когда Украина была оккупирована немцами, когда в Киеве хозяйничали гетмановские войска, когда петлюровцы повсеместно грабили и убивали, ценностей было спрятано немало. Инженер Василий Иванович Лисович, прозванный жильцами дома по Андреевскому спуску Василиса, однажды вечером тщательно завесил окна простынями и… «…взял стул, влез на него и руками нашарил что-то над верхним рядом книг на полке, провел ножичком вертикально вниз по обоям, а затем под прямым углом вбок, подсунул ножичек под разрез и вскрыл аккуратный, маленький в два кирпича, тайничок, самим же изготовленный в течение предыдущей ночи. Дверцу – тонкую цинковую пластинку – отвел в сторону, слез, пугливо поглядел на окна, потрогал простыню. Из глубины нижнего ящика стола, открытого двойным звенящим поворотом ключа, выглянул на свет Божий аккуратно перевязанный крестом и запечатанный пакет в газетной бумаге. Его Василиса похоронил в тайнике и закрыл дверцу». «Пятипроцентный билет прочно спрятан в тайнике под обоями. Там же пятнадцать „катеринок“, девять „петров“, десять „Николаев первых“, три бриллиантовых кольца, брошь, Анна и два Станислава». Еще в одном тайнике «двадцать „катеринок“, десять „петров“, двадцать пять серебряных ложек, золотые часы с цепью, три портсигара, пятьдесят золотых десяток, солонки, футляр с серебром на шесть персон и серебряное ситечко (большой тайник в дровяном сарае, два шага от двери прямо, шаг влево, шаг от меловой метки на бревне стены. Все в ящиках эйнемовского печенья, в клеенке, просмоленные швы, два аршина глубины).

Третий тайник – чердак: две четверти от трубы на северо-восток под балкой в глине: щипцы сахарные, сто восемьдесят три золотые десятки, на двадцать пять тысяч процентных бумаг».
Василиса собирался просто переждать черные дни, вовсе не желая оставлять свои тайники на многие годы. В описаниях Михаила Афанасьевича две неточности. Первая: два аршина глубины, то есть почти полтора метра. Так глубоко никогда не зарывали – ведь самому потом откапывать, тем более зимой. И еще: меловая отметка слишком ненадежная примета, ни один «кладовладелец» не доверит свое сокровище этаким недолговременным сооружениям. Сарай мог быть разобран, мог сгореть, мог просто сгнить от времени.
Эти сокровища – спрятанные, укрытые от чужих глаз, от жадных рук. Но случалось и другое. В 1996 году обычный российский садовод-огородник нашел на тропинке посреди пахотного поля массивный золотой перстень-печатку с геммой на горном хрустале. Огородник логично сообразил, очевидно, по грибному опыту, что рядом должно быть еще золотишко. За несколько суток он перекопал с десяток соток поля, но не нашел ничего, кроме ржавых гвоздей и сломанной подковы. Не успокоившись на этом, осенью он пригласил на поле специалистов из московского Клуба кладоискателей, и те с детекторами металла обошли несколько раз поле. Клада на нем не было. Перстень так и остался единичной, хоть и уникальной находкой. Это была просто потеря.

ценность российских кладов

Однако невероятная ценность российских кладов, по сравнению, например, с «золотыми галионами», несколько преувеличена. Дело в том, что до начала XVIII века в нашей стране не было своего серебра, а разработка золотых месторождений началась только при Петре Великом. Все серебро попадало извне, даже первые русские монеты – «чешуйки» – чеканились из больших серебряных монет, привозимых из-за рубежа. Из Германии, из Китая, с Востока. Лишь в 1707 году был запущен серебряный завод в Нерчинске в Забайкалье. За годы правления Петра I на Нерчинских рудниках Большой и Малый Култук было добыто около 2 тысяч килограммов серебра. Зато всего в России в те же годы было отчеканено звонкой монеты на 36,4 миллиона рублей, на что пошло 750 тысяч килограммов серебра!

Впрочем, России было на что менять серебро, и ввозили его в страну много. Россия не была бедной страной, с ней торговали и перед ней заискивали многие державы. Поражают воображение домонгольские славянские клады – в основном это курганные ценности. Коллекция скифского золота, хранящаяся в Эрмитаже, практически бесценна, хотя составлена она всего лишь из нескольких курганных находок XIX века. К нынешнему времени степных курганов, не разграбленных и не раскопанных, практически не осталось. Принято считать, что курганы находятся в южных областях России, но один из самых ценных курганов обнаружили в XIX веке в Соликамском уезде Пермской губернии. До принятия христианства в самых разных племенах покойника собирали на тот свет со всей тщательностью. Воину непременно клали в могилу оружие, доспехи, конскую сбрую, знатную женщину зарывали со всеми накопленными за ее жизнь драгоценностями. Ремесленник забирал с собой на тот свет инструменты, купец – весы с гирьками.

К XI веку захоронения с «инвентарем», как выражаются археологи, почти прекратились, но это не означает, что ценностей на Руси стало меньше. В Новоспасском московском монастыре сегодня можно видеть белокаменные гробницы родственников первых Романовых – в крышках саркофагов пробиты уродливые дыры. Это работа французов в 1812 году, которые в гробницах искали сокровища. Им было невдомек, что в XVI-XVII веках у покойников меняли золотые, серебряные, медные нательные кресты на специальные деревянные, а тело перед погребением заворачивали в саван – по обычаю в гробу все должно быть тленно. Никаких сокровищ  вплоть до XIX века в русских погребениях быть не может.

Зато огромное количество кладов оставило население городов и селений Руси во время татаро-монгольского нашествия.
В Рязанской области есть местность под названием Городок. Когда-то это и на самом деле был процветающий древнерусский городок, обнесенный валами, который назывался Ижеслав. Десятиметровые валы и непроходимые рвы сохранились и поныне. Во времена Батыева нашествия Городок выдержал четырехдневную осаду – это известно из летописей. Потом все-таки пал. В живых из защитников и жителей города почти никого не осталось. И можно себе представить, сколько кладов захоронено в остатках деревянных славянских жилищ!
Если археологи начинают копать в центре Москвы, то почти всегда следует ожидать, что будут найдены клады, а чаще всего и не один. При широко известных масштабных раскопках на Манежной площади было найдено сразу два крупных , помещенных хоть и разными людьми и в разное время, но практически в одно и то же место.

Судя по находкам, клады в те времена могли спрятать кто угодно. Кузнец прятал свои железные изделия, ювелир – украшения, купец – деньги, воин – оружие. В каменном веке укрывали кремневые топоры, ножи, наконечники стрел. Таких «производственных» кладов только в Подмосковье найдено около десятка. И не следует думать, что эти еле обработанные камни ничего не стоят – за иной каменный топор можно получить не меньше, чем за такой же золотой.

Кроме того, в России было несколько периодов, когда население городов и сел добровольно ли, принудительно ли несло скопленные ценности и сдавало их государственной казне. Так было в 1609—1611 годах, когда по всей Руси собиралось земское ополчение, так было после первых поражений русской армии в Северной войне, когда с церквей снимались колокола для переплавки в пушки, а из монастырей вывозились веками собиравшиеся ценности. Не случайно, что эти времена оставили после себя множество кладов. В 1898 году каменщики, ремонтировавшие хоры Великой церкви (Успенского собора) Киево-Печерской лавры, натолкнулись в стене на заложенную кирпичом и заштукатуренную нишу, в которой оказался богатейший клад России. Он и сегодня остается самым богатым кладом Европы. В нише стояли четыре больших оловянных ведра и двухведерная деревянная кадушка, доверху наполненная золотыми и серебряными монетами. В кладе насчитали 16 079 монет, медалей, жетонов, из них 6184 золотых весом больше 27 килограммов и 9895 серебряных, которые весили 273 с половиной килограмма. Это был типичный клад «длительного накопления» – монастырская казна, спрятанная от посланцев Петра I, объезжавших монастыри в поисках ценностей. Все монеты этого клада были иностранными – начиная от античных. Многие монеты оказались с русской надчеканкой, в петровские времена они назывались ефимками.

Клады Смутного времени

Огромные клады Смутного времени отыскали московские археологи в прошлом году во время раскопок на той же Манежной площади. Около 80 тысяч серебряных и медных монет общим весом около 40 килограммов были спрятаны в корнях дуба, некогда росшего в самом центре Москвы.

В 1948—1974 году в Эрмитаже был составлен список находок русских монет, не вошедших в предшествующие сводки. Из четырехсот находок оказалось 8 кладов серебряных слитков XIII-XIV веков, 24 клада монет удельного периода, 56 – периода правления Ивана Грозного, 131 клад был спрятан в Смутное время, 65 – петровского времени, 19 кладов золотых монет XVIII – начала XX веков, 18 кладов времен первой и второй мировых войн.
Но самое массовое ограбление народа прошло уже в 1930-е годы. Тогда через системы магазинов Торговли с иностранцами (Торгсин) из семей были выкачаны те граммы бытового золота, из которых и составлена была тысяча тонн золотого запаса страны к 1950-м годам, несмотря на огромные выплаты странам союзникам за вооружение и за помощь в индустриализации СССР.

В 1921 году были выпущены серебряные советские монеты. Они были абсолютно такого же размера и того же веса, что и серебро царской России. Были отчеканены также и золотые червонцы, однако они в обращение почти не поступали и использовались для иностранных платежей. В российской глубинке на первых обладателей серебряных монет приезжали смотреть из других деревень. Эти монеты собирали, их переплавляли в слитки, делали из них различную ювелирку, даже сусальное золото. Чеканка такой монеты продолжалась до 1927 года. Но большинство этих монет ушло в обмен на продукты в 1930-е годы во время голода, а часть осталась в разного рода заначках и кладах и была переплавлена в ювелирные украшения. Клад именно этого периода был найден поисковиками Клуба в 1996 году.…Это был обычный среднерусский пейзаж – серые осенние поля, облетевший лес на горизонте, разбитые дороги, деревушка, оживающая только летом, вдалеке на пригорке – руины церкви. Поле отличалось от сотен тысяч других русских полей только тем, что именно на нем лежал клад, что, впрочем, тоже для русских равнин далеко не редкость.

 Трое кладоискателей, стоящие на обочине дороги, вооруженные лопатами и металлоискателями, знали об этом совершенно определенно и с пустыми руками с этого поля уходить не собирались.
Нет более древней и отчаянней страсти, чем Клады! И если мы правильно понимаем под словом «клад»когда-то и кем-то спрятанные, а затем по разным причинам невостребованные ценности, то мы потратили несколько часов именно для того, чтобы эти ценности открыть и явить миру.Двое из нас были кладоискателями с большим опытом и умели пользоваться металлоискателями. Этот прибор при определении в земле монеты издает очень чистый и ясный звук, слаще которого для истинного кладоискателя нет ничего на свете. Процесс самого поиска достаточно сложен для описания, но внешне похож на работу косца или сеятеля, то есть по полю идет человек и машет непонятной штукой с тарелкой на конце, а рядом с ним идут еще двое с лопатами, напряженно вслушиваясь в писк из черной коробочки прибора.
Во всем этом нет ровно ничего романтического, по крайней мере внешне, нет опасных приключений, нет темных подземелий и обрывистых скал. Но есть сладкое замирание сердца, когда из вывороченного пласта земли выскальзывает и взблескивает вдруг серебряным боком старая монета.

Так было и на этот раз. Первый «монетный» писк металлоискателя мы все услышали одновременно. «Здесь!» – сказали одновременно три голоса. Первую найденную монету мы долго передавали из рук в руки, хотя ничего необычного для нумизмата в ней не было – обыкновенный серебряный полтинник с рабочим, кующим какую-то шестеренку. Советская власть велела отчеканить серебряные и золотые монеты точь-в-точь похожие на царские: и размером, и весом, и содержанием драгметалла. Просуществовала такая денежная система недолго. И какая-то часть людьми недоверчивыми копилась, никому не отдавалась и теперь встречается в кладах.

Мы искали так называемый у археологов «распаханный» клад. То есть давным-давно зарытую кубышку зацепили плугом, раздавили тракторными колесами, а лемеха растащили монеты по всему полю. Найти такой клад можно только с помощью металлоискателя. На этом поле мы быстро обнаружили два места, где серебро лежало довольно кучно. Увидеть маленькие, облепленные грязью металлические кружочки было просто невозможно, но прибор находил их безошибочно. Через некоторое время процесс поиска и вынимания их из земли стал довольно привычным, а когда число монет перевалило за сотню, стал вырисовываться некий контур клада. Все найденные монеты были одних лет выпуска – 1921—1927 годов. Было и несколько царских полтинников и просто серебряных бесформенных плашек – владелец клада собирал, видно, все серебро, которое попадалось под руку.

В одном месте нам пришлось выкопать яму глубиной примерно с метр, ибо металлоискатель звенел там снова и снова. На глубине обнаружились черепки обыкновенной крестьянской кринки и остатки плотной дерюги.
Тем временем заинтригованные столь необычным шевелением на поле к нам стали подтягиваться дееспособные жители деревни, мужики в количестве двух человек – кроме них зимой в деревне оставались еще трое старух. В итоге собрался небольшой консилиум, и истина проявилась быстро. На окраине деревни нам показали заросшие бурьяном бугры и ямы – все, что осталось от усадьбы деда Феофана. Его хорошо помнили старухи. Человеком Феофан был нелюдимым, слыл местным богатеем, хотя скорее всего был просто прижимист. К советской власти он относился однозначно – оба его сына погибли в гражданской войне, воюя на стороне белых. В 1928 году старик помер. Его изба и большой яблоневый сад забрали в коллективное пользование, и вскоре те пришли в полное запустение. Дом сгорел, сад зачах – в нем и была зарыта кринка с серебром – затем его вырубили, а место распахали.

Мужики дивились на наши находки, старухи охали, самый бойкий вынес из своего дома драное и пыльное церковное облачение – епитрахиль и пробитый пулей старинный мельхиоровый кофейник, оставшийся от немцев, в 1941-м стоявших в деревне. Получив за все это десять тысяч, тут же собрался на железнодорожную станцию в магазин и исчез. До станции было семь километров, и больше мы мужика не видели.
Собрав основную часть клада, мы побрели с металлоискателем просто по полю. Тут нас ждали еще находки – крестьянская женская пуговица-гирька XVII века, екатерининская монета, уланская кокарда времен покорения Крыма, обломок нательного креста, упряжные пряжки и кольца, несколько свинцовых пуль-картечин, немецкие винтовочные гильзы, французские пуговицы 108 полка времен 1812 года – и тому подобный хлам веков, представляющий большой интерес только для историков и коллекционеров.

Много кладов находят в Москве

Русские поля и перелески хранят в глубинах земли немало реликвий, в том числе и кладов. Несколько лет назад в Смоленской области был собран также распаханный клад монет-чешуек времен Ивана Грозного, уже с год обшаривают пахотные поля кладоискатели в районе Красной Пахры в Московской области. Около тысячи находок было сделано в Горках Ленинских на месте «царева караула», которые составили основу местного краеведческого музея.
В Звенигороде нашли нательный крест XIV века, которым награждали воинов, победивших в ратоборстве. Много кладов находят в Москве – и чаще всего это делают многочисленные любители-кладоискатели.
Наверное, Россия – единственная страна в мире, жители которой закопали и спрятали множество кладов уже в XX веке. Революции, гражданские войны, репрессии волнами катились по стране, и российские граждане предпочитали зарывать свои богатства в землю, прятать под полами и в стенах своих жилищ. Большая часть этих кладов уже найдена, но многое и осталось.

Поиски в городе значительно отличаются от поисков в поле или в лесу. Металлодетекторы тут практически неприменимы, так как город обычно завален всяческим железом, и включенные где-нибудь на чердаке старого дома приборы начинают немедленно «фонить», свистеть, звонить на разные голоса. А между тем именно большие просторные чердаки доходных домов XIX века дали примерно 80 процентов всех кладов, найденных в Москве за последние два десятка лет… Объясняется это просто: ценности прятали на чердаках затем, чтобы никому нельзя было определить его владельца – ведь за хранение, скажем, золотых монет в иные времена можно было понести наказание, а хранение оружия всегда было противозаконным.

6 марта 1985 года бригада рабочих РСУ-8 треста № 2 под руководством мастера В. Трусова заканчивала разборку перекрытий дома № 16 на Второй Красноармейской улице в городе Ленинграде. Работать им оставалось немного – надо было лишь сломать старый чулан у черной лестницы старинного доходного дома. Раньше в чулане дворники хранили метлы, ведра, лопаты. Двое рабочих быстро разломали половицы, обнажив балки перекрытий и засыпку. Подключили отбойные молотки и стали взламывать междуэтажное перекрытие. И тут вдруг молоток рабочего Быстрова целиком провалился в открывшуюся под полом дыру, повиснув на шлангах. Быстрое заглянул в дыру, но там царила непроглядная тьма. Посветили спичками – внизу была комнатка с грудой каких-то вещей. Спуститься вниз вызвался некто Третьяков. Рабочие уже поняли, что наткнулись на что-то необычное. Третьяков повис на руках, тяжело спрыгнул вниз и через минуту, оглядевшись, подал товарищам пуховую подушку и атласное одеяло. Затем в дыре показался большой позолоченный кубок. Ошеломленный увиденным, Третьяков сообщил, что подобных вещей там много… Надо было бежать в милицию.

Трое рабочих остались караулить тайник, а бригадир на такси поехал в ГУВД и вернулся оттуда с двумя офицерами милиции.
Все вместе обследовали тайник и поняли, что когда-то одно из помещений третьего этажа было аккуратно перекрыто антресолями так, чтобы внизу образовалось небольшая потайная комнатка размером 2 на 2 метра и столько же в высоту. Над ним помещался дворницкий чулан, о котором все знали. Тайник был устроен очень умно – попасть в него можно было только через потолок нижней квартиры, в котором ремонтники обнаружили три доски, поднимающиеся на шарнирах.

Тайник пережил несколько поколений жильцов этой квартиры, годы гражданской войны, блокаду, два или три ремонта. В нем насчитали около тысячи предметов, аккуратно уложенных в ящики и развешанных по стенам. Одежда – смокинг, бережливо подвешенный на плечики, бальное расшитое бисером платье, шубы, обувь, мужское и женское белье, халат, шляпа в коробке. Посуда – кофейники, хлебницы, ложки, вилки, столовые ножи, бокалы, чаши, графины, кувшины, блюда, флаконы, конфетницы, корзинки. Обиходные и памятные мелочи – кулоны, брошки, запонки, пудреницы, серьги, медали, знаки отличия, подвески, пенсне… Из тайника достали ящик шампанского, трехлитровую бутыль с вишневой наливкой, шоколад, пакетики с кофе, мешочки с жареным ячменем, консервы, крупы, чай. Вытащили оттуда ведерный самовар, телефонный аппарат, подсвечники, бронзовые часы, две фарфоровые скульптурные группы, гардины, шторы, постельное белье, одеяла, подушки, коврики, кружева. Еще – деловые бумаги, документы, коллекцию почтовых марок, мешочек с разменной серебряной и медной монетой, три скрипки.

Разгадка тайника нашлась тут же. В бумагах оказались чековые книжки, документы и визитные карточки на французском языке на одно имя: «Владимир де Лабзин, чиновник по делам особой важности Министерства внутренних дел». Телефонный номер Владимира Николаевича Лабзина в петербургском справочнике совпадает с номером на найденном телефонном аппарате. Все стало на свои места. Лабзин, важный чиновник МВД, бежал из России после октябрьского переворота, и после его отъезда прислуга убрала в тайник все оставшиеся вещи. Документы прислуги тоже были среди бумаг в тайнике. Но что именно помешало воспользоваться спрятанными вещами и хозяину и прислуге – осталось неясным. Круговерть гражданской войны не выпустила их из вихря.
Это была наиболее значимая находка так называемых кладов революционных времен. К началу революции Россия стала одной из самых богатых стран мира. Золото, серебро, драгоценные камни и изделия из них хранились не только в старых дворянских домах, но и у купечества, у городских мещан, даже у крестьянства. Революция всколыхнула державу. В городах начался «жилищный передел». Из сотен тысяч церквей и монастырей изымались ценности, началась конфискация у дворянства и буржуазии.

В 1924 году в Москве в старинном дворце князей Юсуповых в Большом Харитоньевском переулке был найден один из ценнейших кладов – в замурованной нише под каменной лестницей был укрыт сундучок с изделиями из золота и серебра, а рядом лежала скрипка работы прославленного мастера из Кремоны Антонио Страдивари. Во дворе юсуповского дворца известный кладоискатель и исследователь послереволюционной Москвы Игнатий Стеллецкий проследил четыре люка, в одном из которых начинался разветвленный подземный ход, но кладов в подземельях больше не было. Стеллецкому несмотря на его фантастическую одержимость вообще в поисках не везло.

Немало кладов выворотили на поверхность в связи с реконструкцией центра Москвы. Под паркетом дома в Потаповском переулке в вентиляционной отдушине бригада газовщиков обнаружила два шерстяных чулка, набитых бриллиантами, жемчугом, украшениями, а также бумажными керенками. 111 зерен крупного жемчуга оказалось в кладе, а один из бриллиантов пришлось взвешивать на аптекарских весах – стандартное приспособление для измерения оказалось для него слишком мелким.
На Марксистской улице школьники в траншее нашли небольшую бутылку коричневого стекла, в которой было колье со 131 бриллиантом, брошь с рубинами и алмазами, серьги и кольца из золота и платины. В 1957 году в коммунальной квартире, устроенной в старом особняке, принадлежавшем банкиру, на Тверском бульваре меняли полы. Под досками нашли три металлических тусклых бруска. Сначала им не придали значения – на них прямили гвозди, ими прижимали крышки кастрюль. Лишь спустя полгода кто-то обратил внимание на необычно большой вес брусков и догадался потереть их шкуркой. Бруски оказались из червонного золота общим весом 2,5 килограмма.

Иногда клады XX века сопровождались записками – известны по меньшей мере два таких случая. В апреле 1962 года в стене известного недостроенного царицынского дворца была обнаружена гуттаперчевая коробочка, в которой в обрывок газеты 1919 года были завернуты 38 серебряных монет и несколько кредитных билетов Временного правительства. Монеты были явно коллекционными, так как представляли собой смесь различных номиналов, начиная от Анны Иоанновны. В коробочке лежала и записка: «Приду после войны. 1919 г. На, возьми, Боб от Щарда».

На чердаке дома на Сретенке в конце 1990-х годов кладоискатели обнаружили револьвер «браунинг» с патронами в идеальном состоянии – оружие было зарыто в чердачную засыпку и лежало в кобуре. К оружию прилагалось и разрешение на его ношение на имя Сруля Моисеевича Циммермана, подписанное Урицким.

В тихом московском дворике, напротив знаменитого музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина на Волхонке, около фундамента здания лежал вросший в землю валун. Семьдесят лет никому не было до него дела, он не мешал ни строителям, ни водопроводчикам, ни автомобилистам. Но в 1997 году кому-то пришло в голову валун перевернуть. А под валуном оказалось углубление, в ямке – завернутые в резиновый лист два нагана, россыпь патронов к ним, две пары юнкерских погон и петлиц Александровского училища, разменная монета и серебряный портсигар с запиской, из которой явствовало, что этот тайник устроили два юнкера во время боев с большевиками осенью 1917 года. Их взвод был разбит бывшими фронтовиками и разогнан по московским дворам. Ребята положили в тайник все, что нашлось у них в карманах, объяснив в записке, что они опасаются за свои жизни и поэтому оставляют нашедшему номер счета в Английском банке и пароль для получения денег. Все это звучит несколько фантастично, но ныне и номером и паролем занимаются юристы и утверждают, что шансы на получение денег есть.

Один из старейших советских писателей девяностолетний Лев Овалов не так давно рассказал занятную историю. В Москве всем известен Дом литераторов – ЦДЛ. Здание перестроено из особняка графа Олсуфьева, главы московских масонов в предреволюционные времена. В 1920-х годах там размещался детский сад. Лев Овалов хорошо знал заведующую этим садом – бывшую свитскую даму Николая II Елену Петровну Месину. Однажды к ней пришли две дамы, тоже из бывших, и попросились переночевать в детском доме. Месина отказала, но дамы были настойчивы и пришли снова. Месина стояла на своем, а утром придя на службу обнаружила разрытую клумбу, люк и подземный ход, ведущий в особняк, где под полом был оборудован объемистый тайник – уже пустой.

эпилог

Ремесло кладоискателя развито намного больше, чем это кажется поначалу, ибо кладоискатели – люди, как правило, скрытные, результаты работы не афишируют, места поисков засекречивают надежнее, чем места ракетных установок. Они хорошо знают русскую историю, разбираются в исторических раритетах, а самое главное – им своя профессия нравится.
Еще несколько лет назад многие из них делали немалые деньги на латунных оконных и дверных приборах, которые сотнями килограммов выносили из старинных московских домов. Эти красивые блестящие штуковины – всякие дверные литые ручки, узорные шпингалеты, задвижки, заслонки и решетки – отлично и недешево шли на скобяных рынках Москвы. Теперь прилавки завалены поделками из Индии и Египта, спрос резко упал и многие чердачники остались без работы. Чердачники, как они сами себя называют, – это, пожалуй, самая распространенная категория городских кладоискателей.
Страсть искать и находить – одна из самых сильных и древних страстей.