871...

[Илан]

 

 Я никогда героем не была.     Не жаждала ни славы, ни награды.     Дыша одним дыханьем с Ленинградом,     я не геройствовала, а жила.     И не хвалюсь я тем, что в дни блокады     не изменяла радости земной,     что, как роса, сияла эта радость,     угрюмо озаренная войной.     И если чем-нибудь могу гордиться,     то, как и все друзья мои вокруг,     горжусь, что до сих пор могу трудиться,     не складывая ослабевших рук.     Горжусь, что в эти дни, как никогда,     мы знали вдохновение труда.     В грязи, во мраке, в голоде, в печали,     где смерть, как тень, тащилась по пятам,     такими мы счастливыми бывали,     такой свободой бурною дышали,     что внуки позавидовали б нам.     О да, мы счастье страшное открыли, --     достойно не воспетое пока,     когда последней коркою делились,     последнею щепоткой табака,     когда вели полночные беседы     у бедного и дымного огня,     как будем жить, когда придет победа,     всю нашу жизнь по-новому ценя.     И ты, мой друг, ты даже в годы мира,     как полдень жизни будешь вспоминать     дом на проспекте Красных Командиров,     где тлел огонь и дуло от окна.     Ты выпрямишься вновь, как нынче, молод.     Ликуя, плача, сердце позовет     и эту тьму, и голос мой, и холод,     и баррикаду около ворот.     Да здравствует, да царствует всегда     простая человеческая радость,     основа обороны и труда,     бессмертие и сила Ленинграда.     Да здравствует суровый и спокойный,     глядевший смерти в самое лицо,     удушливое вынесший кольцо     как Человек,     как Труженик,     как Воин.     Сестра моя, товарищ, друг и брат:     ведь это мы, крещенные блокадой.     Нас вместе называют -- Ленинград;     и шар земной гордится Ленинградом.     Двойною жизнью мы сейчас живем:     в кольце и стуже, в голоде, в печали     мы дышим завтрашним --     счастливым, щедрым днем.     Мы этот день уже завоевали-     И ночь ли будет, утро или вечер,     но в этот день мы встанем и пойдем     воительнице-армии навстречу     в освобожденном городе своем.     Мы выйдем без цветов,     в помятых касках,     в тяжелых ватниках,     в промерзших полумасках,     как равные -- приветствуя войска.     И, крылья мечевидные расправив,     над нами встанет бронзовая слава,     держа венок в обугленных руках.     Январь- февраль 1942 г. О́льга Фёдоровна Бергго́льц

[sarmat]

Вот это действительно подвиг, пример стойкости не системы , не политических взглядов.... Пример стойкости народа России.  Нас не сломали !  И мы победили....Если бы Адольф знал куда он суётся- он никогда даже не подумал бы об этом.... Ещё Вильгейм предупреждал-Никогда не ходите в Россию!....Город Петра никогда не знал вражеской ноги. Он навсегда останется духовной столицей России !

 

В Питере бывал несколько раз....Я просто очумел от этого города . От этого духа истории....Тут гулял Пушкин , а тут проезжала сама Екатерина вторая.....   После  бывал во многих странах....там ходили и жили все подряд ...Я стоял не том месте откуда Наполеон прощался со свое гвардией уезжая в ссылку....Но такого ка это было в Питере не было и в помине......Питер для России не просто город.....

Изменено 26 января 2014 года в 16:56 пользователем sarmat

[Илан]

Блокада Ленинграда

Блокада Ленинграда длилась ровно 871 день. Это самая продолжительная и страшная осада города за всю историю человечества. Почти 900 дней боли и страдания, мужества и самоотверженности. Через много лет после прорыва блокады Ленинграда многие историки, да и простые обыватели, задавались вопросом - можно ли было избежать этого кошмара? Избежать - видимо, нет. Для Гитлера Ленинград был "лакомым куском"- ведь здесь находится Балтийский флот и дорога на Мурманск и Архангельск, откуда во время войны приходила помощь от союзников, и в том случае, если бы город сдался, то был бы разрушен и стёрт с лица земли. Можно ли было смягчить ситуацию и подготовиться к ней заранее? Вопрос спорный и достоин отдельного исследования.

Первые дни блокады Ленинграда

8 сентября 1941 года, в продолжение наступления фашистской армии, был захвачен город Шлиссельбург, таким образом кольцо блокады замкнулось. В первые дни мало кто верил в серьёзность ситуации, но многие жители города начали основательно готовиться к осаде: буквально за несколько часов из сберкасс были изъяты все сбережения, магазины опустели, было скуплено всё, что только возможно. Эвакуироваться удалось далеко не всем, когда начались систематические обстрелы, а начались они сразу же, в сентябре, пути для эвакуации были уже отрезаны. Существует мнение, что именно пожар, произошедший в первый день блокады Ленинграда на бадаевских складах - в хранилище стратегических запасов города - спровоцировал страшный голод блокадных дней. Однако, не так давно рассекреченные документы дают несколько иную информацию: оказывается, как такового "стратегического запаса" не существовало, так как в условиях начавшейся войны создать большой запас для такого огромного города, каким был Ленинград (а проживало в нём на тот момент около 3 миллионов человек) не представлялось возможным, поэтому город питался привозными продуктами, а существующих запасов хватило бы лишь на неделю. Буквально с первых дней блокады были введены продовольственные карточки, закрыты школы, ввелась военная цензура: были запрещены любые вложения в письма, а послания, содержащие упаднические настроения, изымались.

Блокада Ленинграда - боль и смерть

Воспоминания о блокаде Ленинграда людей, переживших её, их письма и дневники открывают нам страшную картину. На город обрушился страшный голод. Обесценились деньги и драгоценности. Эвакуация началась еще осенью 1941 года, но лишь в январе 1942 года появилась возможность вывести большое количество людей, в основном женщин и детей, через Дорогу Жизни. В булочные, где выдавался ежедневный паёк, были огромные очереди. Помимо голода блокадный Ленинград атаковали и другие бедствия: очень морозные зимы, порой столбик термометра опускался до - 40 градусов. Закончилось топливо и замёрзли водопроводные трубы - город остался без света, и питьевой воды. Ещё одной бедой для осаждённого города первой блокадной зимой стали крысы. Они не только уничтожали запасы еды, но и разносили всевозможные инфекции. Люди умирали, и их не успевали хоронить, трупы лежали прямо на улицах. Появились случаи каннибализма и разбоев.

 

Жизнь блокадного Ленинграда

Одновременно с этим ленинградцы всеми силами старались выжить и не дать умереть родному городу. Мало того: Ленинград помогал армии, выпуская военную продукцию - заводы продолжали работать и в таких условиях. Восстанавливали свою деятельность театры и музеи. Это было необходимо - доказать врагу, а, главное самим себе: блокада Ленинграда не убьёт город, он продолжает жить! Один из ярких примеров поразительной самоотверженности и любви к Родине, жизни, родному городу является история создания одного музыкального произведения. Во время блокады была написана известнейшая симфония Д.Шостаковича, названная позже "Ленинградской". Вернее, композитор начал её писать в Ленинграде, а закончил уже в эвакуации. Когда партитура была готова, её доставили в осаждённый город. К тому времени в Ленинграде уже возобновил свою деятельность симфонический оркестр. В день концерта, чтобы вражеские налёты не могли его сорвать, наша артиллерия не подпустила к городу ни одного фашистского самолета! Все блокадные дни работало ленинградское радио, которое было для всех ленинградцев не только живительным родником информации, но и просто символом продолжающейся жизни.

Дорога Жизни - пульс осаждённого города

С первых дней блокады своё опасное и героическое дело начала Дорога Жизни - пульс блокадного Ленинграда. Летом - водный, а зимой - ледовый путь, соединяющий Ленинград с "большой землёй" по Ладожскому озеру. 12 сентября 1941 года в город по этому пути пришли первые баржи с продовольствием, и до поздней осени, пока штормы не сделали судоходство невозможным, по Дороге Жизни шли баржи. Каждый их рейс был подвигом - вражеская авиация беспрестанно совершала свои бандитские налёты, погодные условия часто тоже были не на руку морякам - баржи продолжали свои рейсы даже поздней осенью, до самого появления льда, когда навигация уже в принципе невозможна. 20 ноября на лёд Ладожского озера спустился первый конно-санный обоз. Чуть позже по ледовой Дороге Жизни пошли грузовики. Лёд был очень тонким, несмотря на то, что грузовик вёз только 2-3 мешка с продовольствием, лёд проламывался, и нередки были случаи, когда грузовики тонули. С риском для жизни водители продолжали свои смертельно опасные рейсы до самой весны. Военно-автомобильная дорога № 101, как назвали эту трассу, позволила увеличить хлебный паёк и эвакуировать большое количество людей. Оборвать эту нить, связывающую блокадный город со страной, немцы стремились постоянно, но благодаря мужеству и силе духа ленинградцев, Дорога Жизни жила сама и дарила жизнь великому городу.

Значение Ладожской трассы огромно, она спасла тысячи жизней. Теперь на берегу Ладожского озера находится музей "Дорога жизни".

Детский вклад в освобождение Ленинграда от блокады. Ансамбль А.Е.Обранта

Во все времена нет большего горя, чем страдающий ребёнок. Блокадные дети - особая тема. Рано повзрослевшие, не по-детски серьёзные и мудрые они изо всех своих сил наравне со взрослыми приближали победу. Дети-герои, каждая судьба которых - горький отзвук тех страшных дней. Детский танцевальный ансамбль А.Е. Обранта - особая пронзительная нота блокадного города. В первую зиму блокады Ленинграда много детей было эвакуировано, но несмотря на это по разным причинам в городе оставалось ещё много детей. Дворец пионеров, расположенный в знаменитом Аничковом дворце, с началом войны перешёл на военное положение. Надо сказать, что за 3 года до начала войны на базе Дворца пионеров был создан Ансамбль песни и танца. В конце первой блокадной зимы оставшиеся педагоги пытались найти в осаждённом городе своих воспитанников, и из оставшихся в городе ребят балетмейстер А.Е.Обрант создал танцевальный коллектив. Страшно даже представить себе и сопоставить страшные блокадные дни и довоенные танцы! Но тем не менее ансамбль родился. Сначала ребят пришлось восстанавливать от истощения, только потом они смогли приступить к репетициям. Однако уже в марте 1942 года состоялось первое выступление коллектива. Бойцы, успевшие повидать многое, не могли сдержать слёз, глядя на этих мужественных детей. Помните, сколько длилась блокада Ленинграда? Так вот за это немалое время ансамбль дал около 3000 концертов. Где только не пришлось выступать ребятам: часто концерты приходилось заканчивать в бомбоубежище, так как по несколько раз за вечер выступления прерывались воздушными тревогами, бывало, юные танцоры выступали в нескольких километрах от передовой, а чтобы не привлекать врага лишним шумом, танцевали без музыки, а полы застилали сеном. Сильные духом, они поддерживали и вдохновляли наших солдат, вклад этого коллектива в освобождение города трудно переоценить. Позже ребята были награждены медалями "За оборону Ленинграда".

Прорыв блокады Ленинграда

В 1943 году в войне произошёл перелом, и в конце года советские войска готовились к освобождению города. 14 января 1944 года в ходе общего наступления советских войск началась заключительная операция по снятию блокады Ленинграда. Задачей было нанести сокрушительный удар по противнику южнее Ладожского озера и восстановить сухопутные пути, связывающие город со страной. Ленинградский и Волховский фронты к 27 января 1944 года с помощью кронштадской артиллерии осуществили прорыв блокады Ленинграда. Гитлеровцы начали отступление. Вскоре были освобождены города Пушкин, Гатчина и Чудово. Блокада была полностью снята.

Блокада Ленинграда - трагичная и великая страница российской истории, унесшая более 2 миллионов человеческих жизней. Пока память об этих страшных днях живёт в сердцах людей, находит отклик в талантливых произведениях искусства, передаётся из рук в руки потомкам - такого не повторится! Блокаду Ленинграда кратко, но ёмко описала Вера Инберг, её строчки - гимн великому городу и одновременно реквием ушедшим.

"Слава и тебе, великий город,

Сливший воедино фронт и тыл.

В небывалых трудностях который

Выстоял. Сражался. Победил"

[Мишель]

Пусть земля будет пухом погибшим в страшной блокаде! И лучшая память мученикам блокадного Ленинграда это передаваемая из поколение в поколение ненависть к войне, фашизму, нацизму и прочим проявлениям ненависти человека к человеку.

 

Чёрное дуло блокадной ночи...
Холодно,
холодно,
холодно очень...
Вставлена вместо стекла
картонка...
Вместо соседнего дома –
воронка...
Поздно.
А мамы всё нет отчего-то...
Еле живая ушла на работу...
Есть очень хочется...
Страшно...
Темно...
Умер братишка мой...
Утром...
Давно...
Вышла вода...
Не дойти до реки...
Очень устал...
Сил уже никаких...
Ниточка жизни натянута тонко...
А на столе –
на отца похоронка...

(Н. Радченко )

[Илан]

«Голоса» - о детях и подростках блокадного Ленинграда

 

К 70-летию снятия блокады Ленинграда 28-29 января на Первом канале состоялась премьера фильма «Голоса».

«Голоса»
ООО «Кухня № 1» по заказу ОАО «Первый канал», 2013
Режиссер: Сергей Нурмамед
Сценарий: Катерина Гордеева
Операторы: Сергей Нурмамед, Андрей Лазарев, Вадим Деев
Композитор: Анна Друбич

 

Фильм «Голоса» — достоверный и пронзительный рассказ о том, что пережили дети и подростки блокадного Ленинграда. 14 выживших героев и несколько десятков тех, за кого теперь могут говорить только строчки дневников и подписи к детским рисункам, слово за словом, минута за минутой, история за историей оживляют блокадную память. Что на самом деле чувствовали люди, в осажденном городе? Что из того, что мы знаем о блокаде — правда, а что — миф, штамп из учебника истории? Авторы фильма при помощи видеосравнений-реконструкций возвращают современный Санкт-Петербург в страшное время блокады, соединяя историю с сиюминутностью. Этот фильм — память и фильм о памяти. О том, как она устроена. О тех, благодаря кому, она может, должна быть сохранена.

«Учительница истории одной московской школы, узнав о том, что мы снимаем фильм о блокаде глазами детей и подростков, пригласила меня провести старшеклассникам урок. Мы с ней долго придумывали, о чем говорить, показывать ли что-то или нет. Я страшно волновалась, будут ли они слушать. В итоге решили все пустить на самотек. Я просто объяснила, в какой ситуации был город накануне блокады, рассказала о том, как не смогли вывезти из города накануне блокады детей, что с ними потом было. Рассказывала о дневниках, письмах и рисунках, появившихся в эти 872 дня, о судьбе тех, кто их вел, писал, рисовал. Пересказывала интервью героев. Рассказывала о том, какие эти люди теперь, что стало с их жизнью, с их памятью. О противоречиях в книгах о блокаде, которые я прочла, готовясь к фильму, и как трудно понять, какова она, на самом деле, правда о блокаде.

...Я говорила два с лишним часа. Звенел звонок на переменку и обратно, в коридоре бегали и кричали дети. Другие. А эти, в классе, сидели, не шелохнувшись. Наконец, заставила себя закончить рассказ. Спрашиваю: «Есть ли вопросы». И вдруг один мальчик говорит: «Вот вы так готовитесь к фильму, так все хотите узнать, скажите, если бы у вас была возможность для того, чтобы глубже погрузиться в материал, попасть в блокадный Ленинград хотя бы дня на три». Я не успела ответить. Из меня полились слезы. Я стояла в гробовой тишине перед двумя классами старшеклассников и ревела. Несколько минут мне не удавалось взять себя в руки.

...Мы записали около ста часов интервью. Я не была готова к тому, что память работает именно так. Вначале почти все рассказывали записные истории про блокаду. Причем — почти одинаково. Я слушала и поражалась. Допустим, четверо подряд наших героев рассказали, как на ледяной улице упала лошадь и голодные люди набросились на нее, почти разорвали на части. Так начинается «Блокадная книга» Гранина. Они все ее читали. Я никого и ни в чем не пыталась уличить. Но мне было важно добраться до личных, сокровенных воспоминаний. Тех, что сохранились. Иногда мы прерывались и начинали заново. Иногда приходилось переспрашивать, скакать из начала в конец, сбивать ритм интервью. И тогда что-то получалось. Одна героиня никак не могла вспомнить ничего про культурную жизнь города времен блокады. И вдруг на очередном вопросе, была ли она в театре или кинотеатре, она говорит: «Да помню, вот так сидели». И поджимает ноги. «Потому что крысы бегали». И что-то внутри щелкнуло. Из нее полились воспоминания.

...Мы не придумали фильм к началу съемок. Мы шли скорее от интервью. Идею с рисунками подсказал великий режиссер Андрей Хржановский. Он нас отправил смотреть детские рисунки во всевозможные музеи и хранилища Санкт-Петербурга. И тогда стало более-менее понятно, КАК мы хотим рассказать. Когда стали разговаривать с героями — постепенно становилось понятно, ЧТО. Поначалу казалось, что каждый из героев расскажет какую-то одну свою историю и это будет такой фильм из пяти или шести историй блокадного времени, связанных между собой только единством времени. Потом оказалось, что чрезвычайно важен контекст: что с этим человеком в этом городе случилось ДО этой истории, что случилось ПОСЛЕ и какой он теперь. Так вышло, что герои рассказывают обо всех 872 днях. Но это не претензия на историческую справку. Это запечатленный момент времени, моментальный такой снимок, вдруг возникший оттуда, вдруг оживший в памяти.

...Современный Санкт-Петербург и блокадный Ленинград — как будто бы два разных города. Мне кажется, это — трагедия памяти. Память ведь не живет сама по себе. Ее надо поддерживать, воспитывать, тренировать. И не только в праздничные и мемориальные даты. Каждый день. Воспользовавшись идей известного питерского фотографа Сергея Ларенкова, мы наполнили фильм видеосравнениями-реконструкциями. Это совмещение в одной герографической точке прошлого и настоящего. Блокады и нынешнего времени. Режиссер Сережа Нурмамед и наш график-дизайнер Юра Мелюшин сделали так, что на оживленном, полном беззаботных людей, булочных, рекламы, в общем, современной жизни проспекте вдруг проявляется память. Слышно ее дыхание. Это, с одной стороны, страшновато. А с другой — очень важно и полезно. Знать, что ты идешь не просто по оживленной улице. А по улице с историей. В том числе и трагической. У меня нет рецепта по сохранению памяти. Простые прохожие идут себе, ничего не зная. И память утекает сквозь пальцы.

...Никто из наших героев не считает себя Героем. Они стесняются о себе говорить. Это чудовищно! Раньше была цензура, цензура по части блокады в том числе. Потом — их никто не спрашивал. Их невероятно мало, а с каждым днем — все меньше. Я считаю, что их память — это уникальный документ. Это то, что надо прямо сейчас всеми силами фиксировать, записывать, сохранять. Потому что эта вот живая память защитит нас потом, в будущем, от тех, кто опять примется переписывать историю. Историю должны писать все же очевидцы, а не специально обученные люди. Из истории должны быть извлечены уроки. История должна становиться частью памяти. Иначе так и будем ходить по замкнутому кругу. Без выхода и без надежды на это самое светлое будущее, которого всем так хочется».