Неизвестная советская республика.

[Doc dog]

                                                                              Лиха  беда  ,  начало  ..

 

 

 

 

Хорошо известно, что еще осенью 1919 года, после разгрома главных сил белой армии на востоке России, Председатель РВСР Лев Троцкий, второй человек в партийно-государственной иерархии того времени вынашивал плана подрыва господства буржуазии путем революционного взрыва на Востоке.

 

 

 

Вроде бы даже специальный экспедиционный корпус для похода в Индию формировать начали, но потом вспомнили, что Гиндукуш перейти не успеют. Однако полностью от планов революционизирования Востока отказываться не собирались. Тем более, что у самых границ недавно занятых Красной Армии Азербайджана и Средней Азии лежали Персия и Афганистан. Предпринимать что-либо против первого друга Советской России афганского эмира Амануллы было бы неприлично, поэтому еще зимой 1919/1920 года взоры Москвы, Ташкента, а с апреля и Баку обратились на юг Каспия.

25 января 1920 года командующий Туркестанским фронтом Михаил Фрунзе писал в РВС: “Предстоят большие расходы в связи с организацией революционных войск на территории Персии.” и просил выделения новых партий оружия и боеприпасов.

Любопытно, что это произошло за полтора месяца до обращения видных деятелей коммунистического движения Востока Мустафы Субхи и Султан-заде с просьбой о разрешении организации на советской территории персидских революционных частей. Кроме того, восточные марксисты писали: “Если будет поддержка 20-30 тысяч человек, (красноармейцев - П.А.) трудовой народ Персии не только будет избавлен от английских империалистов, но раз и навсегда будет освобожден от собственных эксплуататоров и войдет в братскую семью советских республик.” Ответ, хотя и пришел не скоро, был положительным. Специальный приказ предусматривал формирование полка численностью в примерно в полторы тысячи человек.

Однако воевать персидские люмпены, вооруженные и снаряженные на средства задыхающегося от разверсток и повинностей русского крестьянства, явно не желали и советскому руководству пришлось искать более удобный повод для ввода войск на территорию соседней страны. Самым удобным из них представлялось наличие в порту Энзели значительного числа кораблей белой Каспийской флотилии. Несмотря на согласие Тегерана передать в мае все имущество, находящееся под охраной британского флага, еще в марте началось планирование операции по захвату Энзели. Троцкий писал командующему флотилией Федору Раскольникову: “Очищение Каспия от Белого флота должно быть выполнено во что бы то ни стало. Если потребуется десант, то он должен быть совершен... т.к. Персия не в состоянии разоружить белогвардейские суда.” Ленин наложил на этом послании резолюцию: “Вполне согласен”

 

 

Командующий  флотилией Федор Раскольников.

 

Энзелийская операция с самого начала задумывалась не только как действия с целью изъятия из порта уведенных белыми кораблей, но и как создание плацдарма, с которого начнется победоносное шествие революции на Востоке. Неудивительно, что еще задолго до ее начала Раскольников встретился с лидером национально-освободительного движения Мирзой Кучук-ханом, а разведывательные отделы Туркестанского фронта и Каспийской флотилии направили в Энзели и приграничный город Ардебиль своих агентов с целью выяснения сил противника, боеспособности и настроения его войск. Агенты Каспийской флотилии выяснили, что в Ардебиле стоят всего 300 человек персидских казаков, настроенных против англичан, более серьезно был защищен Энзели, где помимо остатков Белой армии и разоруженной флотилии находились около 6 тысяч индусов и гуркхов, причем последние, составлявшие примерно треть гарнизона сохраняли боеспособность. Вернувшиеся накануне начала операции Насиров и Абасов отмечали также: Многочисленные разбойники встанут на ту сторону, которая сильнее.” [

Тем временем Каспийская флотилия вышла из Баку и взяла курс на Энзели. 18 мая после артиллерийского обстрела Энзели был взят, англичане капитулировали на условии пропуска в Решт, в руки Каспийской флотилии и советского государства попали несколько десятков боевых и вспомогательных кораблей, значительное количество орудий, пулеметов и другого военного имущества, в том числе и несколько десятков тысяч пудов топлива. Вскоре после этого, как утверждала энциклопедия “Гражданская война и иностранная интервенция в СССР”, советские корабли вернулись в Баку. Вернулись, но не все. Как правило, на рейде постоянно дежурили один эсминец или вспомогательный крейсер, канонерка и плавучая зенитная батарея “Маня”.

ъ

 

Чудеса в Реште

 

 

 

Экспедиция не вызвала особенного восторга в Тегеране, где догадывались об истинных целях визита Каспийской флотилии. Персидское правительство сначала запросило командующего экспедиционным отрядом Ивана Кожанова о целях высадки, а затем заявило протест Совнаркому. Последний упорно делал вид, что не имеет к акции, предпринятой лично Раскольниковым, ни малейшего отношения. Похоже Чичерин отвечал и на ноты британского правительства.

Беспокойство вызывало и то, что под прикрытием советского десанта активизировал свои действия Кучук-хан.

 

 

 

 

Как сообщал Кожанов: “23 утром Кучук прибыл в Энзели. В результате беседы выяснилось, что он хочет начать революционное движение в Персии под советскими лозунгами, для чего считает необходимым образование советского правительства в Персии. Население Кучук-хана встречает восторженно. Все ждут переворота. Принимаем все меры для предотвращения преждевременных шагов, но думаю, что вряд ли удастся удержать революционное движение.” [

Кожанов, похоже, знал меньше, чем старшие товарищи, совсем не намеревавшиеся тормозить революционный процесс. К 1 июня на персидской территории находились около двух с половиной тысяч моряков и красноармейцев, около 40 пулеметов и 12 орудий. На встрече с Раскольниковым 27 мая Кучук-хан заявил, что хочет вести совместную борьбу с англичанами и шахом. В связи с этим десантный отряд был для видимости расформирован, а его бойцы вступили 6 июня в Решт в качестве добровольцев. Была осуществлена и еще одна “операция прикрытия”: Кожанов и комиссар отряда Абуков приняли персидское подданство. Однако тремя днями раньше поход был омрачен первой неудачей: посланный на помощь Персидской Красной Армии 7-й Ширванский полк столкнулся с превосходящими силами противника (одни указывают на два полка персидской казачьей дивизии, другие - на 5 тысяч разбойников), потерпел поражение и, потеряв обоз и 150 человек убитыми и пропавшими без вести, возвратился в приграничный город Астара. Затем, в августе этот полк откажется от погрузки на корабли, которые должны были перевезти бойцов и командиров в Энзели, часть их дезертирует, а других после фильтрации отправили в Персию под конвоем.

Затем выяснились и другие не слишком приятные вещи: уже в конце мая из Энзели в центр полетели телеграммы: “Курс денег падает. Нужны туманы. (иранская валюта - П.А.) Если их нет, пришлите сахар-рафинад, белой муки и 200 ящиков пива для продажи.. Ввиду полного обесценивания наших денег на персидском рынке установлено бойцам жалование по 36 туманов, командному составу - в соответствующей пропорции.” ] Очень скоро вслед за советскими войсками и комиссарами в Энзели прибыли и сотрудники “персидского областного управления” Азербайджанского управления рыбных промыслов.

Но в тот момент казалось, что это не может помешать триумфальной победе социальной революции на Востоке. Штаб ХI армии, недавно ворвавшейся в Азербайджан и ожидавшей приказа на похожие действия в отношении Армении и Грузии оповестил подчиненных: “В северной Персии в районе Энзели-Решт-Казвин персидский пролетариат сбросил с себя иго своего шаха и ханов с их правительством и открыл геройскую войну против их помощников и покровителей - Антанты. Из революционного пролетариата образована Персидская Красная Армия, Главкомом коей избран тов. Мирза-Кучук. При нем образован Реввоенсовет Персии, в который входят членами товарищи из ЦК Персидской партии коммунистов-большевиков, именуемой “Адалет”, также и два наших товарища, Абуков и Кожанов, утвержденные нашим центром. На доблестную ХI армию возлагается чрезвычайно важная и почетная задача - соорганизовать, вооружить, одеть, обуть и снарядить по своему образу и подобию столь же доблестную Рабоче-Крестьянскую Красную персидскую Армию, обучить и воспитать ее в духе III Интернационала и предоставить ей уже своими силами сравняться доблестью с нашей ХI армией и, изгнав из своих пределов шаха, ханов и Антанту, раскрепостить пролетариат и наделить его по возможности землей и всеми благами свободного суверенного народа... Во исполнение сего в Баку при штабе ХI армии образуется управление по формированию Персидской армии.

Несколькими днями позже начальник штаба ХI армии бывший генерал А.К.Ремезов в своей докладной писал в Реввоенсовет Кавказского фронта: “повидимому, решено твердо проводить политику освобождения Персии от шахского правительства и Англии, раскрепостить народ, наделить его землей. Вокруг Кучук-хана создалось прочно твердое здоровое ядро, которое не допустит ни шахства, ни махновщины." 

Однако, в дело вмешались личные амбиции с одной стороны - Кучук-хана и его окружения, а с другой - членов Иранской коммунистической партии, прибывших в Энзели на советских транспортах и стремившихся сделать в Персии революцию по российскому образцу, но форсированным темпом. С самого начала Султан-задэ и его помощники, опиравшиеся на Персидскую Красную Армию, которой под псевдонимом “Шапур” командовал бывший генерал Каргалетели, видели в Кучуке если не Корнилова, то уж точно Керенского. Ситуация начала обостряться вскоре после отъезда Раскольникова, настаивавшего на минимальной постепенности и уважении к Кучуку. В начале июля Буду Мдивани заявил в Баку на конференции только что созданного Иранского бюро ЦК компартии Азербайджана: “Если Кучук не вырастет в крупную революционную фигуру, его придется убрать и очень вероятно, что эта необходимость настанет очень скоро.” Весьма похоже высказалось и Иранское бюро, заявившее к тому же о конфискации помещичьих земель и продуктов. [

Чувствуя нарастание угрозы для себя и ближайших соратников, Кучук-хан предпочел уйти 19 июля в привычное убежище - лес под Фуменом, на что местные коммунисты ответили обвинениями своего соперника в переходе на сторону англичан и шаха. Сам же Кучук отправил в Москву большое послание, адресованное лично Ленину. Однако прочитали его сначала в конце июля в штабе Кавказского фронта. Тот, который по замыслу Раскольникова и Орджоникидзе, должен был возглавить персидскую революцию, весьма неуважительно отзывался о местных коммунистах: “Распространение коммунистической программы в настоящее время в Персии невозможно, ввиду того, что лица, коим поручено распространение программы, не знают всех условий жизни народа и его желания, о чем мною было своевременно сказано представителям России с указанием того, что население еще не подготовлено к столь идеальной программе, а поэтому их тактика может привести к нежелательным результатам и народ перейдет на сторону врагов... После его (Раскольникова - П.А.) отъезда отмечены нарушения по отношению к общепринятой политике на Востоке. Азербайджанским правительством реквизированы все товары персидских подданных, которые Советский Азербайджан обещал пропустить в Персию для Красной Армии. Азербайджанское правительство запретило свободный проезд персидских подданных в Персию... Тов.Абуков, который рекомендует себя то представителем России, то представителем партии “Адалет”, с несколькими персидскими коммунистами, прибывшими из России, не знающими ни обычаев, ни характера населения, несмотря на договоренность о несвоевременности проведения коммунистической пропаганды, собирает население на митингах, рассылает воззвания, с помощью которых стремится к достижению успеха, вмешивается во внутренние делав, тем самым, подрывает авторитет Советской власти, , бывали даже случаи, когда они отзывались обо мне и моих сторонниках, как о сподвижниках буржуазии, с каждым днем запутывают дело революции и ставят меня в безвыходное положение. Доносятся жалобы населения всех стран Персии (так в документе - П.А.) на эти выпады, которые отняли у него желание идти на помощь революции. Население Решта, которое еще месяц назад было готово идти в огонь и в воду для достижения революции, теперь под влиянием разных толков решается на забастовки и почти готово протянуть руку контрреволюции. Я знаю, что в каждой свободной стране свободна всякие программы, но программа, которую проводят в настоящее время в Персии, идет против желания населения и в случае продолжения может привести к контрреволюции...Вышеизложенное вмешательство в дела республики и отсутствие установленных взаимоотношений, благодаря чему констатируется частые случаи нарушения условий, заключенных между советскими республиками, не могу примириться с подобного рода явлениями. Голос персидского народа говорит: мы проделали первый шаг в своему освобождению, но нам грозит опасность с другой стороны, а именно: если мы не предотвратим вмешательства иностранцев во все внешние и внутренние дела, то предпринятый нами шаг к свободе не будет иметь цены, т.к. сбросив одну иностранную власть, мы попадем под власть другой. Я со своими друзьями не считаю себя вправе уничтожить свою революционную честь, приобретенную 14-летней борьбой . На основании вышеизложенных причин я покинул Решт и возвратился в лес к месту своего прежнего пребывания, где и буду ожидать разрешения следующих вопросов:

1)Реализация обещаний Советской России свободному народу Персии о невмешательстве Советского Азербайджана в дела Персии...

2)Признание границ и прав Советской республики...

4)Ограждение жизни и имущества персидских граждан в пределах Советского Азербайджана.

5)Устранение т.Абукова из Персии и откомандирование в распоряжение советской Персии т.Кожанова, который в противоположность Абукову содействовал развитию революции в Персии...

Я обращаюсь к вождям российского свободного народа во имя самоопределения народов и во имя освобождения Персии от царского угнетения привести в исполнение свои Декреты о передаче концессий персидскому народу и уничтожить все прежние договоры... Для сохранения свободы необходимо уничтожить обоюдными усилиями нашего общего врага и устранить единичных личностей, которые своей нетактичной политикой воплощению общей цели и тем самым отнимают возможность осуществить свободу для персидского народа. До благополучного разрешения вопроса я не вернусь.” [

Ну как не назвать после этого Кучук-хана мелкобуржуазным националистом и не обвинить его в предательстве. Дальше - больше. В ночь на 31 июля в Реште произошел переворот, оставшиеся в правительстве Персидской республики сторонники Кучука были изгнаны из его состава, а власть формально была передана крайним левым из числа его бывших соратников во главе с Эхсануллой-ханом. Он был осуществлен переброшенным незадолго до этого отрядом Красной Армии численностью в 800 штыков. [

Это по меньшей мере не способствовало росту симпатий к высадившимся иностранцам, а кроме того вносило разброд и на фронте. С самого начала местные красноармейцы, равно как и переброшенные из Баку и Ленкорани части азербайджанской армии не отличались особой боеспособностью, поэтому советские инструктора постоянно требовали хотя бы 50-100 человек из десантного отряда или из отрядов Кучук-хана, но с момента ухода последнего в леса надеяться было можно только на прибывших из России. Уже в середине июля были население отразило несколько малочисленных десантов с кораблей Каспийской флотилии, которые вынуждены были с потерями вернуться обратно.

Тем не менее, именно в июле началась первое крупномасштабное наступление на юг - на Казвин и Тегеран, которое по мысли Иранского бюро и РВС Персидской армии должно было привести к победе пролетарской революции в стране.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Поначалу операция развивалась неплохо. Утром 31 июля Персидская Красная Армия овладела укрепленным городом Менджиль. Как указывали в отправленной в тот же день в Москву телеграмме Шапур-Каргалетели и военком штаба Блюмкин: “Англичане отступают. Эта победа одержана в тот день, когда по воле революционных масс и войска персидской республики неспособное к борьбе полуханское правительство Кучук-хана заменено Иранским революционным комитетом - правительством активной борьбы в теснейшем контакте с Советской Россией. Сообщая Вам (Л.Д.Троцкому - П.А.) как вождю Великой Российской Красной армии о наших победах, мы просим Вас довести до ее сведения нашу уверенность, что несмотря на различие и отдаленность фронтов Польского и Менджильского, мы ведем одну общую и великую успешную борьбу.” 

Однако уже через неделю громогласные заявления о большой победе сменились просьбами о помощи. Любопытно, что походы на Варшаву и на Тегеран потерпели поражение примерно в одно и то же время. Попытки принести на штыках революцию на Запад и Восток провалились при разном соотношении сил на фронте, но фактически по одной причине - преувеличении степени недовольства масс существующим режимом и недооценке патриотических чувств простого народа. В Польше и в Персии в тылу оккупантов возникали партизанские отряды, население бежало от наступавшей Красной Армии, бросая имущество. 6 августа штаб персидской Красной Армии сообщал: “Имеется очень благоприятная обстановка для немедленного наступления на Тегеран. Но большие переходы и тяжелые бои под Менджилем окончательно истрепали армию. Нет свежих резервов (так их и под Варшавой не хватало - П.А.) Заминка вызовет неблагоприятные последствия. Настоятельно необходима присылка свежих русских боеспособных частей под видом добровольцев. Необходимо не менее 3000 русских, в противном случае все революционное движение в Персии обречено на неудачу.”

 

 

Командир 1-го Железного полка ЧОН им.25 бакинских комиссаров Попов. Баку, 1922-1923 гг. (Из архива А.Гусейнова). Одет в шинель обр. 1922 года и кожаный шлем.

1921 г.

«25-го апреля полк «Имени 26» сменился и отошел на отдых в город Решт.
Комполка «Имени 26» вступил в исполнение обязанностей начальника гарнизона города Решта. Полком вторично устроен был клуб, на сей раз в здании английского банка.
Своими средствами полком были изготовлены белые летние рубашки с красной отделкой, в которых весь полк появился на параде 1-го мая»

 

15 августа Персидская Красная Армия перешла в очередное наступление, ей удалось занять Куинский перевал, казалось, дорога на Казвин и Тегеран открыта, однако в этот решающий момент персидские (а фактически - азербайджанские) части, сформированные как из местных уроженцев, так и прибывшие из Баку, частью разбежались, частью перешли к противнику, уничтожив командный состав. РВС Персидской армии надеялся личным выездом на позиции и “крутыми мерами” остановить отход и закрепиться под Менджилем, но одновременно требовал подкреплений, поскольку прибывший Рабоче-крестьянский полк “совершенно необученный сырой материал”, годный только для переворота в тылу, а оставшиеся в строю моряки “непригодны для боя” и оставлены в ближайшем резерве. Уже 17 августа был оставлен Менджиль, а еще через три дня при большой панике и выстрелах местного населения в спину - столица Советской Персии Решт.

 

 

 

 

Каспийские качели, или как жить дальше.

 

 

Все части, отошедшие из Решта, начали укреплять небольшую 12-верстную полосу вокруг Энзели, а испуганный возможным крахом Персидского похода Орджоникидзе отправил несмотря на протесты командования 28-й дивизии и ХI армии из Баку недоукомплектованный 244 стрелковый полк, который все-таки стабилизировал положение на фронте.

 

 

 

 

 

 

 

Решт удалось вернуть довольно скоро - 27 августа, однако уже 22 сентября он вновь оказался в руках противника. [

 

 

 

Персидская казачья дивизия под командованием русского - полковника Старосельского.

 

 

В основном против 244 стрелкового полка действовали уже не англо-индийские части, а персидская казачья дивизия под командованием русского - полковника Старосельского. После вторичного оставления Решта в Энзели был переброшен “полк имени 26”, сформированный из русских красноармейцев и командиров, его и 244-го полка усилиями столица Персидской Советской республики была возвращена ее Совнаркому, однако, как отмечалось в донесениях с фронта, противник отошел в полном порядке и готов к дальнейшим действиям, тогда как в Красной Армии отмечался недостаток обуви и обмундирования. В ходе последнего наступления было потеряно 60 человек убитыми и ранеными, 250 - заболевшими. Начались и проблемы иного порядка. Реввоенсовет Персидской сообщал: "Осталось всего 16 ящиков денег. (Большой привет господам Евстафьеву и Коржакову) Не хватает даже на выдачу жалования. Просим прислать на ноябрь 50 ящиков”.   Становилось ясно, что имеющимися силами проблему не решить. Необходимы были новые подходы к решению проблемы.

Зимой 1920 – 1921 годов активных боевых действий не велось, обе стороны обменивались короткими ударами и поисками разведчиков. А в марте 1921 года был подписан договор между РСФСР и Персией о ненападении сотрудничестве, который предусматривал раздел Каспийского моря и возможность ввода советских войск в случае проведения Тегераном недружественной антисоветской политики (это потом будет использовано в августе 1941 года). Москва, в свою очередь, обязалась вывести части Красной Армии из Северной Персии.

Необходимость мирного сосуществования, ставшая элементом большой политики Советской России, победила. У Кремля были слишком серьезные проблемы под боком - в центре России, чтобы заниматься далекой революцией, цена которой была хорошо известна. Отчаянные вопли вождей Советской Персии о непризнании мартовского Московского договора и предательстве интересов пролетариата Востока не могли воздействовать на большевистских руководителей, которые во имя сохранения власти на время предпочли приостановить восточный экспресс мировой революции.

Вскоре после вывода частей Красной Армии в апреле-июле 1921 года персидские революционеры переругались между собой и затеяли междусобную войну, воспользовавшись которой, шах восстановил свою власть над Каспийским побережьем.

 

 

 

Флаг  Гилянской   Социалистической  Республики.

Изменено 13 сентября 2015 года в 07:16 пользователем Doc dog