Страшные Соломоновы острова

[don1111]

Всем спасибо за участие. Ребята с профильных форумов, тоже предлагают аналогичные варианты. Честно сказать, пока не готов. Просто не думал об этом. Давайте возьмем тайм-аут. Тем более, что нашлись читатели с возможностями и большим желанием помочь. Может чего и слепится.

[calibra8v]

а как деньги в россии переводят?  сорри за офтоп но в двух словах?

[KI@77]

Какие изменения призошли с книгой? Очень охото дочитать.

[don1111]

Пока никаких изменений. Работаю.

[don1111]

Честно говоря, не уверен, но может быть это кому-то покажется интересным.
https://boomstarter.ru/projects/113344/kniga_strashnye_solomonovy_ostrova

[don1111]

Кому не лениво, пишите каменты. Это важно.

[ava]

Выскажу свое - сугубо личное мнение!

Я полностью поддерживаю хорошую идею замечательного человека в стремлении издать прекрасную и довольно таки интересную (в моем понимании) книгу, НО бумажные носители для меня потеряли интерес (большую родительскую библиотеку я передал в детский дом - безвозмездно, но речь не про это, конечно), да и собственно даже места нету куда поставить книгу, наверное это и плохо - с одной стороны, но уж как есть!

Теперь лирика - раз мне не интересен бумажный носитель, соответственно я его не куплю и речь естественно не в стоимости.....

Безумно интересно было бы прочитать данное произведение - на электронном носителе, в районе 200 рублей, для меня было вполне приемлемо, а на собранные средства, можно было бы издать книгу или иначе распорядиться на свое усмотрение.....

Вот такое мнение, никого не хотел обидеть!

С Ув. к Автору.

[Глюк]

don1111, Виктор, может я туплю, но что-то не врублюсь, как там коммент оставить.

[don1111]

Скоро будет готов сайт, где можно будет приобрести электронную версию книги и подписаться на выкладываемые главы второй и последующих книг.

don1111, Виктор, может я туплю, но что-то не врублюсь, как там коммент оставить.

Надо регистрироваться, наверное.

[Митрофан]

Полностью соглашусь с Альбертом, книгу можно и в электронном варианте выпустить и продавать за те же! на мой взгляд менее затратно и более удобно

[Глюк]

Всё, врубился. там коммент может оставить только спонсор.

Отправить комментарий (только для спонсоров)

[don1111]

Всё, врубился. там коммент может оставить только спонсор.

Отправить комментарий (только для спонсоров)

Тут такое дело мужики. Дошла до меня инфа, что Бумстартер зарабатывает тем, что оставляет у себя бабло с тех проектов. которые не набрали заявленного количества средств. То есть никому они ни фига не возвращают. А панфиловцы, это просто грамотный пиар. И расхлебывать все это, получается, мне. Не хочется, если честно.

Короче, сейчас Владимирович заканчивает сайт "Островов", где можно будет всем желающим зарегистрироваться, купить эл.версии книг, включая обновления (новые главы) и просто пообщаться. По готовности выложу ссылку. А пока, как я сделал вывод, лучше чутка погодить с благими намерениями.

С уважением, Дон.

[Глюк]

Это, пожалуй, лучше, чем бумстартер. Кстати, на сайте Островов можно и организовать сбор на печатный вариант книги

[don1111]

Это, пожалуй, лучше, чем бумстартер. Кстати, на сайте Островов можно и организовать сбор на печатный вариант книги

очень бы хотелось обойтись без этого, но посмотрим.

[don1111]

Ну в общем, кому интересно, вторая книга здесь.
http://ostrova.ucoz.org/

[don1111]

Там же сейчас, в рубрике - СССР, раздаются острова. )))

[don1111]

Всем привет. решил вот вынырнуть, из небытия. )))  Кто не в курсе. Я тут немножко воюю в Новороссии. Уж два года скоро как. Поэтому вторая книга и не дописана пока. Не знаю. будет ли воспринято это как извинение. Вам решать. Это плохая новость. Но есть и получше. От своей пагубной привычки че-нить писать, я так и не избавился. Поэтому пописываю иногда, рассказики из серии "Исповедь комбатанта". Кому интересно. можете это название просто набрать в любом поисковике (ссылок тьма). или перейти по этой ссылке Исповедь комбатанта

Ну это, если кому интересна военная проза. "Острова"  все мечтаю продолжить, но пока не очень как-то. Не о том мысли, увы. так бывает. Но я исправлюсь обязательно. Обещаю. )))

 

Исповедь комбатанта

Всем привет.

  

  Полгода я на этой войне. Полгода. Наверное это много, с учетом того, что все-таки не в штабах все это время ошивался, а "по чесноку" месил берцами жижу окопную и пыль дорожную на передке. Что-то стало забываться потихоньку, когда-то яркие и насыщеные детали из столь недавнего прошлого начали бледнеть и растворяться в дымке забвения...

  Это нормально и неизбежно в принципе.

  Но не хотелось бы.

  Получается - надо писать. Как угодно; сикось-накось, урывками-обрывками,не запариваясь изяществом стиля и отсутствием капризной дамы с загадочным именем "Муза"...

  Надо. Ибо это память. Т.е. то, что останется после нас.

  Заржавеют и будут списаны автоматы и прочее военное железо, поутихнут кажущиеся сейчас такими необузданными страсти. Неизбежность примирения сгладит бездонные казалось бы противоречия "оппонентов". Все пройдет...

  Но что-то же должно остаться?!

  Я понимаю, что информации будет море. Солидные труды маститых историков и аналитиков заполонят интернет и хранилища архивов, мемуары генералов толкаясь локтями будут сваливаться с полок книжных магазинов, многочисленные корреспонденты "рубя фишку" наперегонки будут строчить бестселлеры из серии "как это было"...

  Но лица моих друзей и боевых братьев, удушливо липкий запах чадящей резины и сизой окалины в выжженной беспощадным солнцем августовской степи, сухой и безжалостный лязг автоматного затвора отработавшего крайний рожок, тяжесть и тепло последней гранатки мирно дремлющей до поры в кармашке разгрузки. "Страховка от плена"...

  Этого всего там не будет.

  А я не хочу этого забывать. Не имею права.

  Поэтому буду пробовать.

  Замышляю это, как серию рассказов "из сегодня", как взгляд на эту войну из окопа.

  Ах, ну да...

  Безусловно, все имена и позывные персонажей, любые совпадения событий и географических названий и.т.д. и.т.п. являются не более, чем продуктом безнадежно больной фантазии автора.

  Как же без этого?

  А название?

  Ну пусть называется...

  

  

   ИСПОВЕДЬ КОМБАТАНТА.

  

   История первая.

  

   Как уехать на войну.

  

  Как, как? Каком кверху. Сел и поехал. Но это, если очень вкратце.

  А если поподробнее? Что должно произойти с никогда не служившим в армии, не первой молодости мужиком, который сидя в славном городе Питере, в один прекрасный момент несется как ошпаренный на вокзал, хватает билет до Ростова на первый попавшийся южный поезд и уже в вагоне заполошно ковыряется в сумбуре мыслей, скребя заскорузлой пятерней по горемычной своей бестолковке

  - Это чего я такое творю?! -

  Подчеркнем, человечек этот не экзальтированная барышня-бесстужевка с маниакальным огоньком "вселенской справедливости" в глазах. Не мающийся бездельем полумаргинальный элемент, безжалостно выброшеный на помойку реалиями современной жизни монстра-мегаполиса, увлеченно пожирающего время от времени своих не вписавшихся в формат рентабельной рыночности детей.

  Нет.

  Он обычнейший, типичный горожанин из верхнего этажа нижней прослойки населения этого несуразного муравейника. Звезд с неба не хватал, конечно. Но семья-квартира-работа-хобби, все в наличии. Все ясно и понятно пусть не на ближайшие двадцать лет, но уж на три-пять годков как минимум.

  В чем проблема? Какого ему рожна надо?!

  Может все дело в комплексах, невзначай вспучившихся на склоне лет от перманентно прищемляемого эго, условиями современного бесполого, безнравственного и по сути бесцельного бытия?

  Не знаю. Может быть.

  Но это самое "ущемленное эго", обычно ограничивается банальным награждением бесонницы и тягостными раздумьями на тему "жизнь проходит". И лихорадочным возведением в воспаленном воображении эпохальных конструкций из серии - "Как все могло бы быть, если бы не...".

  Знаем, плавали.

  Ладно, шут с ним, с анализом причин. Можно выразить все гораздо проще. Во всем виновата коммуникативность современного мира и архаичность загадочного рудимента русской души под названием - совесть.

  Февраль 2014года.

  Украина (где она, та Украина?). Майдан, факелы, беснующиеся толпы на огромной площади, робкий, как восьмиклассница перед дефлорацией Беркут, Бандера - гордость украинской нации, озверевший тупой молодняк скандирующий "Москаляку на гиляку" и "Хто нэ скачэ, той москаль", потерявшийся и тут же вынырнувший в Ростове косноязычный Янек...

  "Мы не рабы! Русские ватники - гэть звидцы! Чемодан-вокзал-Россия! Каждой свидомитке по свидомиту, каждому свидомиту по бутылке горилки (прости Вольфыч), Гейропа нам допоможэ..."

  Ребята. Я читал "Обитаемый остров" Стругацких. Читал. В романе все немного не так. Кто тот безумный режиссер, затеявший извращенную экранизацию нетленки на просторах когда-то цветущей страны? Из какого дурдома его выпустили?

  Вопросы, вопросы...

  Март.

  "Революция победила. Пэрэмога!". Ликующее население в новостях, восторженный Запад, "Куда складывать кредиты?", русский язык на помойку, глухое рычание просыпающегося Юго-Востока, Крым старательно отрабатывает виртуозный "фак", Вовчик молчит...

  Вопросы, вопросы, бессонница.

  Апрель.

  "Кредиты складывайте вон в тот угол. Но лучше сейчас, а не в мае. И почему так мало?", "Большая поэзия" с баррикад на Грушевского - "Никогда мы не будем братьями", все ищут пули снайперов на стволах деревьев, заботливо спиленных неизвестными злоумышленниками еще месяц назад. Мнения делятся - ГРУ или ЦРУ. Крым, размашисто загребая веслами трудолюбивых "вежливых людей", элегантно тает на горизонте. Украины.

  "Мы так не договаривались! Чемодан-вокзал-Россия это для ватников, а не для полуострова!". Вовчик сделал ангельские глаза и произнес на безукоризненном суржике - А я шо? А я ни шо.-

  Женева. Встреча на самом высоком...

  - Мужик, ты кто? Яйценюх??? Ну-у пойди штоль, покури в коридоре. Умойся, очки протри. Мы пока прикинем тут, чего с твоим бандустаном делать. -

  Харьков, Луганск, Донецк - кровь, референдум, кровь. Харьков слился. Мировые СМИ пробил первый, жуткий коротыш - ВОЙНА?!

  Вопросы, вопросы, бессонница, кусок не лезет в горло, вторые "Острова" не пишутся...

  

  Май.

  Трагедия в Одессе. Запад бесстрастно толерантен. У русских перехватило дыхание. Некоторые, ожесточенно матерясь, рванули двери своих кладовок, перетряхивая полуистлевшее камуфло срочки.

  - Парад победы мы будем праздновать в Севастополе! - со скупой мужской, фотогенично рыкнул очередной укрогенералиссимус и кряхтя опустился на колени, на бетон взлетной полосы перед высоким заокеанским гостем, вручая ему собственноручно выструганную из рессоры "козацкую сабель".

  Первые ожесточенные бои в донецких степях. Краснодон, Славянск, Краматорск. Бесстрастный Стрелков бесстрастно озвучивающий мольбу о помощи. Первые сотни погибших украинских военнослужащих и "зомби-террористов-наемников-сепаратистов". Мирных, толком не считает никто. Европа выражает вежливое, безадресное недоумение, недвусмысленно косясь в сторону Кремля. Лавров гомеопатично эмоционален.

  Белые ночи, сна нет совсем, под ложечкой кажется навсегда поселился неудобный, сосущий холодок. Еще не больно, но уже предельно некомфортно существовать. Есть-пить-спать. Гастрит или совесть? Может гастрит?

  Июнь.

  Ежедневные сводки боев. Сайты. Репортажи.

  Кровь, кровь, кровь.

  Работают Грады, работают Сушки (ребята, вы что, с ума там все посходили?!). Танки расконсервируются сотнями, десятки тысяч снарядов вывозятся из хранилищ "в зону АТО".

  Для кого?!

  Для этой бабули, которая пережила кошмар ТОЙ ВОЙНЫ, чтобы узнать, что она не человек, а "самка колорада"? Для пятилетних карапузов Юго-Востока, которые уже на слух определяют тип и калибр летящей на них смерти?

  ЛЕТЯЩЕЙ! НА НИХ! СМЕРТИ!!!

  Тоненькие ручейки добровольцев растекаются и кажется бесследно испаряются в знойном мареве раскаленной степи.

  - Служил?

  - Нет.

  - Ясно. Вот автомат и два рожка. Больше нет. Смотри сюда. Это восемнадцатая "Муха". Две из трех - тухлые. Как понял?

  - Все понял. Где позиция?

  - Что, остаешься?

  - Где позиция?!

  "Нас мало, парни. Нас очень мало."

  НУ?! М-МАТЬ ВАШУ! Или мужики перевелись на Руси?!

  И тянутся, тянутся редкими пока еще цепочками хмурые, небритые мужчины на Изваринский погранпереход.

  Архангельск, Курск, Средне-Колымск, Москва... Перекличка окончена? А вот хрен вам всем в грызло! Владивосток, Кронштадт, Новороссийск, Чита, Екатеринбург, Новочеркасск, Якутск, Мурманск...

  - С какой целью собираетесь посетить Украину?

  - Ну ты девка и спросила, однако маленько. Ой, пардон, товарищ начальник таможенной службы. - Поздно. Пал Славянск, Краматорск. Что, это все?! Конец?!

   "Нас мало, парни. Нас очень мало."

  Все. Я больше не могу! Больно. Очень больно. И это не гастрит.

  Отрывается клочок какой-то квитанции. Какое счастье, что дорогая на даче. Корявые, дерганые строчки.

  "Солнышко мое. Я - в Новороссию. Поймешь - хорошо. Нет - пойму я. Решай сама. Если что, сделай так, чтобы Лялька не забыла кто ее отец. Пока. Целую."

  Шестое июля.

  Поезд.

  Утром включаю телефон. СМС. Читаю.

  "Твоя дочь будет гордиться своим отцом. Встретимся - убью. Береги себя. Нежно целуем. Бабьё твоё."

  

  

  

   История вторая.

  

  А кто тут, к примеру, в террористы крайний будет?

  

    Ростов, утро.

  Выхожу с вокзала. Ну а теперь-то куда? Ладно, таксисты знают все. Полчаса разговоров и вырисовывается оптимальный, как мне тогда казалось, вариант. Ехать в Новочеркасск к казакам. У них, по слухам, и тропинки на ту сторону протоптаны, и вообще вроде бы воюют казачки там уже не первый день.

  Ладно, еду. Умирающий автобус родившийся еще в "советском далеке", облегченно пыхтя выплюнул меня на пыльную улочку казачьей столицы. Асфальт сплошь испятнан сплющенными комочками упавших с деревьев перезрелых абрикосинок. Питерцу такое показывать нельзя. Стряхнул оторопь и поплелся искать нужный дом.

  Нашел. На втором этаже, в огороженном арматурой в виде решетки закутке, сидит позевывая типичный вахтер в кителе с капитанскими погонами. Выяснилось - сотник Всевеликого Войска Донского. Традиционно, по южному, словоохотлив. Да, воюем. Да, периодически водим своих ребят на ту сторону. Но не всех подряд, а только казаков. Можем и тебя пристроить. Вступай в наши стройные ряды, принимай нашу присягу и вперед за подвигом. На мой робкий вопрос

  - А если я вам не подойду? - следует незамедлительный ответ.

  - Не боись парень. И не таких... воспитывали. Мелкий косяк - нагайкой по причинному месту соразмерно деянию. Крупный - лоб зеленкой намажем. Всего и делов-то. -

  Мой следующий вопрос, типа - А если вы мне не покажетесь? - как-то незаметно обмяк в гортани.

  - Ну хорошо. - попытался нащупать я почву для компромиссов. - А если просто подсказать мне путь-дорожку в нужном направлении? Ну, куда хоть тыкаться-то? Ведь ничегошеньки я не петрю в местной географии.

  - А вот этого не знаю. - как-то сразу потерял ко мне интерес бравый сотник. - Я что? Мне плотют пять тыщ, я и сижу тута на телефоне. Ходют слухи, что на Изварине таможня, вроде как под ополчением. А как оно на самом деле, бес его знает. Но попробовать попробуй. Может оно и так. Как добраться? Так автобусы туда ездют. Город Донецк Ростовской области. А там уж каждый тебе на Изварино укажет. -

  И вот я снова в автобусе-близняшке ростовского катафалка, разглядываю в запыленное окошко степенно проплывающие мимо терриконы.

  - Чего сидишь? Приехали. - обернул пожеванную физиономию водитель к единственному оставшемуся пассажиру. Ко мне.

  Вылез, прищурился на начинающий наливаться предзакатной синевой небосвод. Однако. Шариться ночью по "территории войны" выясняя, как добраться в Горловку Донецкой области, к перебравшемуся туда по слухам Стрелкову, не грело совершенно. Пристрелят непонятно кто, кому потом жаловаться?

  Ладно. На российской таможне определюсь. На крайняк, перекантуюсь на нашей стороне до утра, а там может прибьюсь к кому-нибудь. Не один же я такой... скиталец.

  Пустая таможня, опрятные барышни в погонах, чистота, безлюдье. Мой паспорт, игриво перепархивая от компа к ксероксу и обратно, на секунду замер в ухоженых женских руках.

  - Знакомые хоть есть на Изварино? - участливо уставились на меня жалостливые серые глаза.

  - Друзья. - браво отрапортовал я, стряхивая противный холодок с загривка.

  - Счастливого пути. - как-то очень по бабьи пригорюнилась барышня и вернула мне картонный признак гражданина РФ. - Идите по дорожке до шлагбаума. Дальше - Украина. Или Новороссия. На месте разберетесь. -

  Будка у шлагбаума, короткий диалог с лихим погранцом усердно поворачивающимся ко мне штык-ножом на поясе.

  - Чего там дальше, братан? - старательно небрежно цедя слова поздоровался я с бойцом, протягивая ему паспорт. - Там кто, ополчение или... другие? -

  - Ну, чуть больше недели назад, нацики были, точно. Сейчас вроде ополченцы мазу держат. Но я вообще-то первую смену стою. Так что, сам понимаешь. Ежели чего, дуй сразу назад. Если получится, конечно. До тебя за день шестеро прошли, вроде тихо. В смысле, не возвращались. Ладно - удачи. -

  Кивнул, засовывая паспортину в карман, закинул невесомую сумку с носками-трусами на плечо, выдохнул беззвучно. Пошел.

  Впереди, на вид вполне себе целое, высилось здание украинской таможни.

  - Какие-то деревянные у меня шаги. - замелькало суматошье мыслей в голове. - А если там нацики? Прикинусь ботаном и спрошу... Блин, чего спросить-то? -

  О! От стеклянного киоска, за тридцать метров до таможни, нехотя отлепилась колоритная фигура в шортах на донельзя волосатых ногах и звучно култыхая потертым "калашом" по клинообразной груди, сипло поздоровалась.

  - Закурить дай. -

  Мой глаз прямо-таки впился в выцветшую георгиевскую ленточку повязанную прямо на лямке нестиранной со времен Переяславской Рады майке. Чувствуя, как непроизвольно растягивается рот до ушей в счастливой облегченной улыбке, достал пачку питерского еще Мальборо.

  - Держи. -

  Неспешно закурили, окутываясь ароматным дымком. Разочаровано скользнув взглядом по моей дистрофичной сумке, парень лениво поинтересовался.

  - К нам? -

  - Ну да. - не стал отпираться я. - Где старший? -

  - А вон, за "Руину" зайдешь, там в синем вагончике он и сидит. Зовут - Дед. Бывай. - и опять плюхнулся на свою лавочку.

  - Что еще за "Руина"? - спохватился я, двигаясь в указанном направлении. И обомлел. На фасаде здания таможни, прямо на сайдинге стены, горделиво красовалось яркими синими буквами искомое слово - "Руiна". Быстренько сопоставив следы от отсутствующих букв с буквами наличествующими, поставил мысленно аграмадный плюс неведомому шутнику, переставившему одну букву в слове Украiна и сбившего к чертям собачьим все ненужное. Настроение поднялось несказанно.

  Упругой походкой подлетел к двери синей бытовки и постучал.

  - Тук-тук. - продублировал голосом работу кулака и засунул голову вовнутрь. - Можно?

  Сухощавый мужик в потертом камуфляже, с черной банданой на голове, молча кивнул и с интересом уставился на меня.

  - В ополчение?! - полувопросительно полуутвердительно озвучил он очевидное, не торопясь оценивая мой внешний вид.

  - Ну да. - согласился я. - На Донецк смогу сегодня уехать? -

  - К Стрелкову? - чуть заметная смешинка мелькнула в его глазах.

  - К нему. А что? -

  - Да нет, ничего. Все к Стрелкову едут. - разговор, похоже, стал его забавлять.

  - Это плохо? - сложил я бровки "домиком".

  - Нормально. - не стал возражать Дед. - Только сейчас на Донецк не проедешь. И на Горловку тоже. И даже на Краснодон. Через два километра отсюда, укропы перерезали шоссе и долбят из САУшек и Зушек по всему, что шевелится. Служил? -

  - Нет. - неохотно переключился я на скользкую тему.

  - Понятно. - вздохнул привычно. - Как и семьдесят процентов здесь присутствующих. Короче так. Хочешь, оставайся у меня пока. Хочешь, жди когда трассу разблокируют. Но это не завтра будет, точно. Неделя минимум. -

  - Ствол дашь? - внутренне собрался я, готовый ко всему.

  - Само собой. - пожал он плечами. - Как здесь без ствола-то? Выбор невелик конечно, но что-нибудь подберем. Как зовут? -

  - Виктор. -

  - Позывной? -

  - Ну, пусть Дон. -

  - Сам откуда? -

  - Из Питера. -

  - Уважаю. Ладно, пошли. - он поднялся и не оглядываясь направился к зданию таможни.

  - Получишь автомат, найдешь Пасечника. Скажешь - Дед прислал. Будешь пока в его отделении. И поищи где спать. Вообще, проблем с местами нет. Только если с матрасами. На всю таможню девятнадцать человек. С кормежкой, пока газ не кончится в баллонах, вопросов нет. Парни покажут, с какой стороны за автомат держаться. И не тушуйся. Рэмбов здесь нет. А кто есть ты, после первой бучи выяснится. Я думаю, сегодня ночью. Старшина! - окликнул он пузатого мужика под шестьдесят. - Открывай закрома. Новичка тебе привел. -

  Мужик готовно засуетился запуская нас в кандейку.

  - Ну, чего у нас тут в наличии? - откинул крышку оружейного ящика Дед. - Вот, выбирай. Сайга, СКС, СВД без оптики, раскладушка 7,62 без ремня и весло 5,45 с ремнем. Бери весло. На него три рожка есть. Ну и ремень конечно. -

  Я осторожно потянул автомат из ящика. Старшина услужливо подал подсумок и мусоля страницы школьной тетрадки, молча взглянул на меня.

  - Паспорт? - догадался я.

  - Шо мени твий паспорт? Имья-фамилие скажи, та позывный. Ще нумер автомата запышу зараз. -

  Я продиктовал.

  - Бэры патронив скилькы трэба и пийшлы звидцы. - захлопнул он тетрадь. Я оглянулся. Деда уже не было.

  - Йды до хлопцив. Ось воны, у тому будынку. - ткнул старшина в сторону досмотрового бокса и переваливаясь с ноги на ногу, скрылся за углом.

  - Рядовой Дон! Поздравляю с началом службы в доблестном ополчении Новороссии! Ура! - хмыкнул я и пошел знакомиться с парнями.

  Жизнь, похоже, налаживалась.

  

   История третья.

  

   Изваринский будильник.

  

     -1-

  

  Они были чудо, как хороши...

  Раскованно покачивая загорелыми атласными бедрами, лукаво задрапированными прозрачным, невесомым газом, маняще поигрывая тугими вишенками сосков тяжело колыхающихся в такт ритму танца персей, плутовски поблескивая влажными темными очами, недвусмысленно обещавшими совсем уже скорое безумное и бесконечное наслаждение... Они в колдовском хороводе-омуте все сужали и сужали свой струящийся, исходящий осязаемой истомой, перенасыщеный ферамонами круг...

  В центре которого, на трясущихся подгибающихся коленках, в полуобморочном коматозе предвкушения, стоял я.

  Одна из них, самая юная и нетерпеливая, обвила гибкими руками мою закаменевшую вдруг шею и ме-е-едленно, с оттяжкой, проведя остреньким, розовым язычком по коралловым же губкам, приникла к моему уху и опаляя его своим горячечным, на грани стона дыханием... истошно заорала сорваным дискантом Пасечника.

  - Во-о-здух!!! Воздух, мать вашу!!! Мужики, все на ноль! Быстра-а-а!!! -

  За бесконечную долю секунды выдираясь из погибельной паутины нескромных сновидений, мое возмущенное сознание незатейливо, но чрезвычайно энергично, выразило свое абсолютно нечитабельное отношение к Вите Пасечнику, неведомому летуну, к этой войне в частности и к своей разнесчастной судьбе в целом. И тут же настороженно притихло, ощутив, как максимум в километре от моей лёжки, кто-то очень большой и недобрый, рывком располосовал гигантское полотнище толстенного брезента.

  Кр-ра-ах-х.

  И тут же ударил по ушам вой турбин на форсаже уходящей на безопасную высоту Сушки.

  Надпочечники привычно ойкнули и мгновенно швырнули в топку вялого со сна организма, щедрую плюху адреналина. Обнаружив себя подлетающим к знакомой ячейке траншеи и "на раз" впорхнув в уютную ее прохладу, запоздало отметил зафиксированный мозжечком, но не доведенный вовремя до владельца, еще один жуткий треск разрывающегося брезента. Уже гораздо ближе. Метрах в трехстах.

  - Твою мать!-

  На рефлексах впечатался в дно окопа, пытаясь придать хоть какую-то упорядоченность хаотичной работе мозга.

  - Та-ак. Автомат-подсумок? При мне. Уже хорошо. "Мухи" я еще вчера здесь оставлял. Угу, тут. Лепота. А сколько сейчас времени, к примеру? -

  Ощущая себя себя лежащим на энергично работающем отбойном молотке и не сразу уразумев, что это всего лишь навсего сбрендившее мое сердечко, привстал и сторожко вытягивая шею, высунулся на свет божий. Пузатенький желток восходящего солнышка только-только отлепился от горизонта.

  - Ё-ма-ё! Не больше шести! Это что, я и пары часов не поспал?! Эх-ма... и в тридцать три подводных лодки! А где Шурик? Где все? Ладно, потом. -

  Чутко сканируя трепещущими ушами пугливую тишину, присел, оперевшись спиной о прохладную надежность бруствера и не торопясь потянул из безбожно сплющеной пачки, первую за сегодня сигаретку.

  - О, покурим - пробасила сверху взлохмаченная сущность нового моего кореша, Виталика.

  - Кто где, не видел? - не без сожаления расстался я с драгоценным девайсом.

  - Пасечник на левом нуле. С ним еще трое. Шурик справа в соседней ячейке. Я за ним. Все. - причмокивая толстыми губами от удовольствия, выпустил он густую струю дыма.

  - Чё-то подколбашивает нашего морпеха не по детски. И так-то войска кот наплакал, а тут ещё это... слабое звено. О, опять заходит, гнида. -

  Я послушно уставился в поднебесье. Вроде пусто. А-а-а, вот он.

  - Кр-ра-ах-х. - привычно скрутило воздух секундной судорогой. Но уже существенно дальше.

  Я на автопилоте, сгорбившись, нырнул подбородком к грудине. Чуть погодя, выпрямился.

  - Да ладно тебе наезжать на парня. У него сегодня прощание с девственностью, можно сказать. Первый обстрел, это же... акт, ёпть. - ощущая себя замшелым ветераном, запулил я куцый бычок по настильной траектории.

  - Пойдем лучше, поддержим... собрата по оружию. - и поднявшись, шагнул враво по окопу.

  - Ага. Акт... мужеложества. - скривился Виталя. - Помяни мое слово - не боец он. Я как услышал - Сомали, Сомали, сразу въехал - рэмба картонный. "Ма-асква бьёт с на-аска-а...". Сам иди сопли ему вытирать. Я - к себе. -

  - Привет. Ну как оно ничего? - нарочито бодрячком поздоровкался я с Шуриком. Тот молча кивнул в ответ, заполошно ёрзая взглядом.

  - Чё такой нервный, Шурян? Забей. Все там будем. Гы-ы. - наугад катнул я пробный шар военно-полевой психотерапии.

  - Да нет. Я в порядке. Просто неожиданно как-то все. А главное, обидно. - торопясь выговориться, зачастил он. Я изобразил лицом живейшее внимание.

  - Муха-бляха. Вот шандарахнет такая сволочь непонятно откуда и все, ку-ку. Нету тебя. Совсем. И даже морды его поганой не увидишь напоследок, не то что стрельнуть в ответ. -

  - Ха. А если увидишь морду его поганую, не так обидно что ли будет загибаться? - искренне заинтересовался я. Совсем уже вдалеке, опять рвануло в клочья остатки брезентухи.

  - Забей, Шурик. В первый раз у всех так. И вообще, "Вернулся с хабаром - удача, просто живым отпустила Зона - повезло. А все остальное - судьба." - не удержавшись процитировал я столь любимых мною Стругацких.

  - Да я понимаю. - шумно выдохнул он, постепенно приходя в себя. - Просто как-то иначе все это себе представлял. А тебе что, реально пофиг? -

  Я неопределённо пожал плечами.

  Ну не будешь же ему рассказывать, как оценив, насколько не соответствует отяжелевшая за зиму "стать", суровым реалиям этой войны, решил я поголодать пару неделек, чтобы обрести желанную легкость и прыть.

  Благо опыт есть.

  И как на пятый день "поста", в очередной раз отсидев в окопе полновесные два часа под минами, с огромным энтузиазмом посетил затем многострадальную нашу "комнату для джентельменов". Где без промедления выдал-таки "на гора" удивительной щедрости порцайку "отходов жизнедеятельности организма".

  - Я не знаю, как это тебе обьяснить, Шура. Просто поверь на слово - это преодолимо. Не давай волю фантазии и... держи яйца в кулаке. Гы-ы. - жизнерадостно продолжил я сеанс трепетной реабилитации.

  - И вообще, мы здесь кто? Свободные люди в свободной стране, ёпть. Ссышь маленько? Ну нормально. С кем не бывает. Ссы сколько влезет. На себя, под себя, вокруг себя... Ни в чём себе не отказывай, друже. Только дело делай.

  И всё. Вопрос закрыт.

  Или ты всерьёз полагаешь, что мы тут все сплошь с проволочными нервами? Я тебя умоляю...

  Так что забей на все эти страсти большой, мозолистый, пролетарский болт и держи хвост пистолетом. Всё наладится. Не ты первый - не ты последний. Вот сейчас покурим с полчасика и если не будет новых пакостей, пойдешь ты себе на камбуз, набивать ненасытную свою утробу макарошками с тушняком. Бли-ин. -

  И с трудом сглотнув набежавшую вдруг густую, тягучую слюну, потянул из пачки очередную сигаретину...

  

   -2-

  

  Шурик появился у нас вчера вечером, сразу после развода, когда Дед объявил, что двенадцать наших уходят на ночь на высоту 9/2, а остальным предстоит сомнительное удовольствие держать таможню. И тут же, уловив легкое недоумение "в рядах", выразившееся в радикально критичной оценке мыслительных способностей нашего генералитета (сплошь и рядом в непарламентских выражениях), рассудительно внес ясность.

  - Не вибрируйте парни. Если танчики все-таки полезут, отработаете БК, оцените эффект и если всё же жопа, рысью на Россию. Только стволы скинуть не забудьте. По умному. Чтобы потом долго не искать. -

  На том и порешили.

  На таможне оставили наше отделение, куда и попал чуть погодя незабвенный морпех Шурян.

  Получив от старшины отвергнутую мной "раскладушку" и обрядившись в щеголеватый, великолепного качества камуфляж, дальновидно привезенный с собой из самой столицы, смотрелся он, прямо скажем, весьма и весьма авантажно. Автомат носил привычно небрежно, либо с упором на левый локоть, либо просто стволом вниз, слегка отводя при ходьбе руку от осиной талии. Отсутствие ремня, похоже, нисколько его не удручало.

  В коротком разговоре, продуманно и весомо расставляя акценты, поведал нам о своем, столь недавнем, славном морпеховском прошлом на Балтике. Скупо посетовал, что по причине залёта молодецкого, не был включен в команду отправляющуюся в Сомали. Где и отметились его парни, вполне себе даже на уровне. Дружно выразив искренние соболезнования горемычным недотепам-пиратам, мы вкратце обсудили диспозицию на ночь и выставили первую на сегодня пару. Мы с Шуряном стояли с двух до четырех.

  Ну, остальное вы знаете...

  

   -3-

  

  И вот лежу я под махонькой акацией, хоронясь от набравшего свирепую доменную ярость "небесного светила". Лежу, чешу пузо и прямо-таки физически ощущаю, как искрящимися сладчайшими капельками разогретого на солнце янтарного меда, нехотя сползают по зеркальному циферблату вечности, драгоценные минутки неожиданной и оттого кажущейся бездонной, тишины. И не насытиться ими никак.

  Хорошо...

  Уже вернулись взвинченные и предельно злые парни с высоты 9/2, волоча на себе вяло упирающегося, мало что соображающего после убойной контузии Ару.

  Уже, получив в булку какой-то хитрый укол от встревоженного Маркони, затих он обессиленно здесь же под кустами, отматерившись вволю на трех языках сразу и выблевавший с пенной прозеленью, казалось, все свои потроха.

  Уже вынесло "достопочтенное сообщество" заключительное резюме по итогам этого выхода (не берусь воспроизвести его здесь даже в самом усеченном варианте). Хотя фельдмаршалам нашим, было бы полезно почитать. Ладно, хоть без двухсотых.

  Какая-то настырная мушка, с упорством достойным лучшего применения, раз за разом пикирует на свежую ссадину, располосовавшую непонятно где и когда левую мою лодыжку, и копытит (сцуко) цепкими своими лапками болезненно отзывчивую, растерзанную плоть.

  Отчаявшись вразумить неугомонное животное вялым, конвульсивным передергиванием конечностей, попытался вступить с ней в мысленный контакт, истово взывая к милосердию. Помогало плохо. Крылатая извергиня была невменяема.

  Спасибо Витале. Снедаемый природной жалостью, шандарахнул он со всей дури по увечному моему копытцу, пустым брезентовым ранцем от выстрелов к РПГ-7, отсушив ноженьку напрочь на ближайшие полчаса.

  Ну-у, тоже вариант конечно. С такой анестезией, по многострадальной моей ссадине теперь рашпилем можно елозить, без малейшего ущерба для психики пациента.

  Хорошо, когда рядом есть настоящие друзья.

  Хорошо...

  Подошел Пасечник. Как всегда свежевыбритый, застегнутый на все пуговицы, улыбчиво невозмутимый - слуга царю, отец солдатам.

  Оглядел скорбя расхристанное свое воинство, исходящее обильной испариной в жалкой тени куцых дерев зеленки, поведал последние новости о диспозиции супротивника и душевно попросил не расслабляться. Мы вяло кивнули в ответ распаренными рожами.

  Жарко.

  Теплая вода в теплом молочном бидоне, дает только минутное облегчение. Пересушенная полынь степи с известковым хрустом крошится под ногами. Интересно, здесь дождь бывает когда-нибудь?

  Завязавшийся было извечный солдатский трёп о бабах вяло угас, не встретив ожидаемой поддержки у изнывающей от зноя аудитории.

  Жарко.

  Вялые мысли, вялые тушки соратников вокруг, вялая надежда, что на сегодня всё закончилось...

  Веки податливо слипаются, подбородок безвольно скользит по мокрой от пота груди, тело растекается студнем по невесть откуда взявшемуся здесь бушлату.

  Сознание вяло сказало "бульк" и плюхнулось в небытие...

  

   -4-

  

  Они были чудо, как хороши...

  Но взглянув на кислую мою физиономию и влёт оценив полное отсутствие тремора вожделеющего самца, состроили оскорбленные гримаски и невесомо кружась, растворились в поисках более благодарного объекта. И только та, самая юная и нетерпеливая, гибкой походкой скользнула ко мне, понимающе заглянула в глаза и тихонько тронула краешком губ заскорузлую от трехдневной щетины щеку. На прощание...

  - Выстрел! -

  Трех-четырехсекундный свист и последующий затем разрыв стодвадцатки впереди в деревне, мгновенно превратил лежбище релаксирующих тюленей в разоренное стойбище нервно перескакивающих друг через друга, судорожно выискивающих спасительные норки тушканчиков.

  Выстрел-разрыв, выстрел-разрыв. Еще. Еще. Еще.

  - Вот это да! - упоённо бодал я лобиком неподатливое дно окопа, стремясь еще хоть чуть-чуть заглубиться в спасительный грунт.

  Со стороны птицефабрики, в трех километрах от нас, басовито загудели танковые дизеля. Там, уже с недельку как, квартировали три укроповских Саушки и сколько-то танчиков с бэтэрами.

  - К бою! - выдохнул Пасечник, пробегая мимо меня по окопу.

  Я, очень не торопясь, в коленно-локтевой позе, развернулся в нужном направлении, еще разок прислушался, привстал и на полусогнутых, оч-чень шустро засеменил к своей ячейке.

  Добрался, отдышался, проверил наличие своего немудрящего скарба, достал окончательно сплющенную пачку Мальборо.

  - О, покурим. - пробасила свалившаяся мне на голову, неимоверная тяжесть.

  - Виталя! Твою мать! - взвинченно отозвался я.

  - Чего ты все по брустверу шастаешь? Без понтов никак, штоль? -

  - Не боись, Витек. - потянул он из пачки раскатанную в блин сигарету.

  - Кому суждено на бабе помереть, тому водка похер дым. Чего-то они сегодня плотненько кладут. На пожарке, как бы пацанам не досталось. Рэмбу видел? -

  - Туда Пасечник побежал, разберется. - я аккуратно высунул нос в направлении птицефабрики. Вроде никого. Движки гудят, а пыльных шлейфов нет. И не подключаются пушечки укропов к своим минометчикам. Странно.

  - Да не пойдут они днем, Витек. Не парься. Совсем что ли безголовые? Подавят нам на клитор с полчасика движухой и все. А из под горы по таможне, с трех камэ из пушечек класть - пустое дело. Еще Россию зацепят по дурости, то-то ответка прилетит. Мало не покажется. -

  - А мины на хера по деревне кладут? - все никак не успокаивался я.

  - А это, чтобы тебе служба медом не казалась, боец. - хмыкнул Виталя. - Ну может еще чего надумали? Я знаю? -

  Вынырнувший из-за изгиба траншеи Пасечник, присел к нам на минутку.

  - Непонятное движение в курятнике, парни. Наши вчера, оказывается, внагляк на мотоцикле, прямо по дороге к ним заскочили. Развернулись, пульнули из "семерки" по танчику и сдриснули назад. А через пару минут, еще один заход крутанули. Два молодых пацана с пожарки. Ковбои, мля. - одобрительно покрутил он головой.

  - В итоге, минус танчик. Потвержденный. Мелочь, а приятно. Вот укропы себя в ловушке и осознали. Вроде и сила при них, а вход-выход исключительно по нашему разрешению. Уходить им только по дороге можно, а вдруг мы из кустов захотим их ребрышки пощекотать? Очко-то не железное. А по темному шариться, совсем стрёмно. Ни авиация, ни артуха им выход не прикроют. Такие дела. А нам теперь гадай, чего они отчудить надумают. Ладно, я дальше пойду. За Шуриком приглядите. Тюмень никто не видел? -

  Мы не сговариваясь, философски пожали плечами. Витя вздохнул и зарысил дальше.

  Мины теперь падали гораздо реже. С периодичностью примерно в пять минут. И от нас далековато, метров шестьсот не меньше. Ближе к центру деревни.

  Я решил-таки проведать Шуряна. Виталя, сплюнув себе под ноги, поерзал монументальным задом устраиваясь поудобнее и я понял, что роль мать Терезы он однозначно спихнул на меня.

  Вздохнул, отряхнулся, выкрутил из клешней кореша затерявшуюся там невзначай свою пачку сигарет, обозначился "добрым словом" по этому поводу. Пошел.

  

   -5-

  

  Шурик лежал распластавшись на дне окопа. Колотило его так, что на ум ничего кроме - падучая, не приходило. Зыркнув на меня шалым, мутным глазом, он криво оскалился замороженной улыбкой и осторожно подобрал под себя ноги, усаживаясь пониже в ячейке. Я молча сел рядом.

  - Чего это вы так распереживались, товарисч? - осторожно стал приводить его в божеский вид. - Во тебя колбасит! -

  - У меня всегда так, когда нервничаю. С детства. - тоскливо отбоярился он.

  Я скептически промолчал, проглотив очередной вопрос о наплевательском отношении морпеховской медкомиссии к здоровью призывников. Установление истины, не входило сейчас в перечень приоритетных задач.

  - Сегодня жена позвонила. - заунывно начал Шурик. - Чего-там с просрочкой кредитов. Орет - давай приезжай, разруливай. На работе, боюсь уволят. Я же послезавтра из отпуска должен выходить. Написал им вдогонку "за свой счет", когда уезжал. Пох

[don1111]

Спасибо тебе, добрый человек.

Но тогда уже наверное, надо бы и послесловие выложить.

Выкладываю. ))

  P.S.

  

  Типа - постскриптум.

  

  Говоря по русски - послесловие.

  

  Закончил и дал почитать парням, Доку. Сразу возникли вопросы. Выяснилось, что кое-что они видели по другому. А что-то я не заметил, о ком-то не написал.

  Док завел свою шарманку, что я сделал из него "лыцаря без страха и упрека", а из себя комплексующего ботана.

  И вообще, неполную я дал картину...

  Ну и так далее.

  Как-то сам по себе возник разговор об обьективности.

  Получается, надо обьясниться.

  

  Обьясняюсь.

  Поймите парни. Я не ставил перед собой задачу нарисовать подробнейшую картину боя. И скурупулезный хронометраж событий, тоже не был моей целью.

  Главным для меня было - искренность ощущений очевидца. И мысли по поводу.

  Этого самого очевидца.

  А искренность и обьективность - разные вещи, кто понимает. Обьективность вообще, очень субьективная штука. ))

  Да и не может человек в бою, видеть сразу на все 360 градусов и быть в трех местах одновременно.

  И не в бою тоже. Закон природы, ёпть.

  И я неизбежно многое упустил, решив писать только о том, что видел сам. Своими глазами.

  Хотя тут тоже не все гладко.

  Оказывается, мы одно и то же, зачастую видели по разному. Ну да человеческая психика - штука темная, загадочная и обсуждать ее, с моим Ай-Кью, неблагодарное занятие. Бесперспективняк!

  

  Ну вот как я мог не заметить, что у Манюни на ошметках кожи болтались изувеченные остатки кисти? Значит и локоть должен был быть. Пусть даже кусками. Док просто скрутил весь этот фарш в комок и примотал к культе. А ведь я Манюню два раза перевязывал.

  Всю эту кашу ему отрезали уже потом, в больничке.

  Вообще-то Вова пытался эту бахрому Женьке сам отпилить. Еще там, у танка.

  Но Манюня не смог вытерпеть. Уж больно тупой у Дока штык-нож оказался.

  Пришлось оставить так.

  Почему в моей памяти засело, что Камаза срубили далеко от грунтовки?

  Вот Док утверждает, что Саня нормально дополз почти до самой дорожки. Поднялся для рывка к гаражу и упал, почуяв близкую очередь.

  И снайпер, уже лежачему, прострелил ему ноги.

  Хотя Фантом зуб дает, что тащил Саню два раза. Сначала сразу после ранения, а потом выпрыгнув из гаража, на последнем участке. И я это видел.

  И таких моментов было много.

  Еще, я многое сгладил. С учетом того, что возможно этот рассказ будут читать впечатлительные люди. Может быть женщины, дети...

  И не хотелось бы, чтобы у них осталось впечатление, что они окунулись в кровавую баню. Или, что их специально кошмарят, стремясь выдавить побольше сочувственной слезы.

  Те, кто там был, знают - все было гораздо страшнее и безнадежнее, чем описано здесь...

  

  Еще из рассказа выпал целый пласт о том, как парни весь день отбрыкивались в деревне от укропов. До темноты. С отчаянием отслеживая катастрофически убывающий БК.

  А потом несли раненого Камаза на руках, в кромешной тьме. Три километра. А у того не было сил даже стонать.

  И не положили их "лихие" ополченцы перед крайней зеленкой, только потому, что наши пацаны примчавшиеся от штаба, носились со стволами наизготовку по их "лихим" квадратным головам, надрывая глотки и щедро раздавая плюхи налево-направо.

  

  А кто напишет о разведчиках? Как бы я не относился к их начальству, парни из ОРБ, в массе своей - бойцы.

  Настоящие! Упертые!

  Воевать вместе с ними - великая честь! Во всяком случае для меня.

  

  Я не стал писать об осколке, что плашмя долбанул Тоху в спину на излете. Сбив того с ног. Слава Богу - позвоночник выдержал. Да и разгрузка хоть чутка, но смягчила удар. Хотя, во что это Черкасу выльется в будущем? Кто знает...

  Я ничего не рассказал о дырявой ноге Фантома. Который молчал, как рыба об лед, весь день. И только в нашей деревне, уже поздним вечером, попросил помочь вытащить осколок.

  Помогли. Вытащили.

  А почему я даже не заикнулся о том, что через день в расположении появился временно одноглазый Алик? Прискакал на двух костылях.

  Выяснилось, что осколок в ноге ему просто побоялись удалять. Этот кусочек металла размером чуть больше ногтя, пропорол полбедра и засел в опасной близости от паховой артерии. Сказали - ходи так.

  А пуля продырявившая стопу, пробила вену. И нога завязла в берце, в спекшейся крови, как в бетоне. Обувку просто пришлось срезать в больничке. Где мы теперь ему новую найдем?

  И вот этот хмырь, приперся в располагу, расселся на кухне и пока Язва, злобно костеря больничных коновалов, меняла ему повязки, стал скандально выяснять у меня, где его автомат. И какая сволочь помылила его рожки...

  Ну вот как он шел по полю почти два километра?!

  Своими ногами!!!

  Пришлось утром отвозить его обратно в больничку.

  Теперь у него новый позывной - Кутузов.

  А Манюня?

  Что я скажу ему при встрече, в госпитале, передавая флягу хорошего коньяка из неисчерпаемых, кажется, своих запасов?

  - Друг! Прости, что не нашлось места в рассказе, чтобы описать каждую минутку их тех гребаных трех часов, что ты корячился на этом гребаном километре, этого гребаного поля! - ???

  Да нет, конечно. Скажу просто

  - Жека, привет. Как сам? - и ткну его легонько кулаком в здоровое плечо.

  

  Не обижайтесь, парни.

  Я не об этом хотел рассказать.

  Люди привыкли к крови и страданиям. Этого добра столько высыпается ежедневно с экранов телевизоров, что чувства людей притупились.

  А души загрубели.

  И это не их вина. Это наша беда.

  Общая.

  Я хотел рассказать о Духе.

  Именно так - с большой буквы.

  Я хотел рассказать о вас - неприметных в обычной жизни, зачастую неказистых человечках. Которые в этом пекле не гнутся и не ломаются, а становятся бойцами. И живут по одному закону

  - "Жизнь товарища, дороже моей". -

  И плюют на смерть. И эта сука костлявая отступает, злобно шипя.

  Но и об этом я не написал все, что хотел.

  

  Из рассказа выпало, как наши парни в расположении роты узнав, что мы в окружении, набились в Газель сверх всякой меры, не дожидаясь приказа. Больше машин, на ходу, просто не было.

  По скоренькому передрались между собой за места в салоне и не надеясь ни кого, не зная толком дороги, поперли за Стаханов выручать своих.

  И их ничего не интересовало.

  Ни наступающая ночь, ни то, что они вообще не представляют, какая сейчас ситуация на месте и где нас искать в той деревне, ни мнение "мудрых генералов".

  Они знали только одно - своих надо вытаскивать. Любой ценой.

  ЛЮ-БОЙ!!!

  

  Я хочу хоть какой-то ясности, прежде всего для самого себя...

  Что заставляет вас бросать дом, семью, налаженый быт и мчаться сюда, порой за тридевять земель.

  В Новороссию!

  Что?!

  Ведь иллюзии о красивой войне с яркими победами и охапками подвигов впридачу, очень быстро улетучиваются.

  А вы остаетесь.

  Почему?!

  Дома бабы воем воют. Ни мужиков своих, ни их зарплаты который месяц. Да и вернутся ли те мужики? И в какой сохранности? И мотает, мотает это неугомонное бабьё, по телефону, вам нервы на кулак. Разводы пошли чередой.

  Молчите, смурнеете, скрипите зубами.

  Но не уезжаете.

  Почему?!

  Известно, что ЛНР платит своим военнослужащим вполне приличные деньги. Почти полную зарплату питерской уборщицы.

  Но мы-то казаки. Козицинские мы.

  И зарплата наша - ноль рублей, хрен копеек. А восемьдесят процентов периметра "самопровозглашенной республики", держим именно мы. Казаки.

  И платим за это своими жизнями. Не скупясь.

  Нет, нам тоже что-то обещают. Уж давненько как. И, главное, регулярно. Мы верим. )))

  Почему вы, парни, не получая даже в минимально необходимых количествах БК, жратву, одежку, медикаменты, не качаете права и не разбегаетесь по домам с гордо поднятой головой?

  И ведь даже висюльки наградные побрякивают, в основном, на пухлых грудях штабных "героев". По моему, даже на спине.

  Почему для всех вас, самым страшным ударом судьбы был и остается свирепый рык Доктора

  - Ты, урод! Рапорт на стол и пошел нахер отсюда! - ???

  И вы готовы на все. Лишь бы остаться.

  А ведь этим он дарит вам жизнь, парни. Гарантированную жизнь!

  И какое-никакое - будущее.

  Всяко лучше, чем висеть окровавленными лохмотьями мяса на ближайших кустах, угодив ненароком под близкий разрыв стадвадцатимиллиметровой мины.

  Но вам не нужна ни такая жизнь, ни такое будущее.

  Почему?!

  Вас обворовывают интенданты и продают политики.

  А вы глухо материтесь и воюете.

  Воюете так, что у деяний ваших нет никаких шансов остаться в будущем, в разряде реальных событий.

  Все, впоследствии, будет восприниматься как хвастливые фронтовые байки.

  Окопный фольклор.

  Особенно, у никогда не воевавшей аудитории.

  Так будет. Я знаю...

  

  Вам решать, что у меня получилось в итоге.

  И судить, тоже вам.

  Только вам!

  А я просто хотел написать о силе вашего Духа.

  О том, что не для всех еще понятия - честь, совесть, боевое братство, Земля наша Святая - пустые слова.

  О том, что есть люди, готовые за это умирать.

  Да, мы проиграли этот бой. Но выиграли эту войну.

  Еще до ее начала.

  Просто этого пока, многие еще не поняли.

  Ничего, поймут. Мы поможем.

  И по другому не было никогда в нашей истории.

  Так было и так будет.

  Всегда!

  

  Не обижайтесь на меня, парни, за ущербность этого рассказа, за сумбурность моего повествования.

  Написал, как умел.

  

  Хау. Я все сказал.

  

   Искренне ваш - Дон.

[Lvn76]

@don1111 , с возвращением! Даже не знаю что сказать, .... ну вообщем здорово. Большое спасибо!

[андред]

@don1111  интересно почитать, особенно от очевидца событий, и нежиданно, спасибо за рассказ! 

[don1111]

  Солнышко на сносях.

  

  

  

  Конец января 2015г.

  

  Вот и первые полгода моей войны пролетели, вжикнув злой пулей у виска. Разгар зимы на дворе. Холодно и неуютно. Что в окопе, что в засаде. Мороз и оголтелые ветродуи сменяются оттепелями и обильными снегопадами.

  И наоборот.

  Мы стоим на горе. Мы стоим на блоке, на мосту. Мы стоим на "Ратиборовских дачах", Николаевке, Пионере, Хрящевке, Новокиевке... Максимум семьдесят активных бойцов на двадцать два километра фронта. Да еще и "за речку" ходим регулярно. Чтобы укропы не возомнили о себе невесть чего. Семьдесят, это уже неплохо. Осенью нас было сорок шесть человек. И три попытки прорыва только на моей памяти. Во была веселуха. Но об этом потом как-нибудь.

  "По запросу", разъясняем нацикам в Станице, из батальона имени Кульчицкого в частности, правила хорошего тона. Трофеи идут помаленьку. Джипы там, стволы, БК, кевларовые каски и броники, спешно брошенные при драпе "священные" флаги майданных сотен... Это у нас.

  У них, преимущественно, черные полиэтиленовые пакеты с двухсотыми и надрывно воющие машины скорой помощи с ранеными. А не хрен, понимаешь, не зная броду и не спросясь у старших. Тут тебе не здесь, ёпть. "Чернигов" и ВСУшники, практически не скрываясь, откровенно скалятся и злорадствуют по этому поводу. И передают нам через мирных из Станицы, огроменный ОК. Такая вот у них "любовь" друг к другу. Фронтовое братство.

  Параллельно, отправляем парней в Санжаровку. Потом вторую смену, третью... Возвращающиеся пацаны, рассказывают разное. Каждый о своем. Но знаменатель всегда один - мясорубка.

  Что-то зреет под Дебалью. Давит, плющит. Мишу Чечена не видим уже почти месяц. Он плотно прописался в Санжаровке. Что называется - дорвался атаман до бесплатного. В располаге рулит Док. При наборе очередной смены, на утреннем построении, проблема у него только одна - крайне убедительно послать в пешее эротическое путешествие, всех желающих пробраться к Чечену без очереди. Это ему с трудом, но пока удается. Пару раз послал и меня. Мне это показалось нетолерантным и в голове начала зреть интрига...

  А как дальше-то рассказывать? С чего начать?!

  Ну не помню я точно, когда в моей жизни появилась ОНА. Помню только, что нечастые ее приезды (после краткого, но строго обязательного конфетно-букетного периода, тут с этим не шали) никак не нарушали устоявшийся порядок вещей. Днем приехала, рано утром уехала. Скользнула как наваждение, оставив после себя на подушке податливо исчезающий аромат нездешнего парфюма - и все.

  Была - не была?

  И вдруг.

  - Витя, я тебя люблю. Очень-очень. - оглушительно прошептали ее, распахнувшиеся во весь мир, глаза. Мое сердечко трепыхнулось испуганно и заскреблось в межреберье, суетно выискивая местечко поукромнее.

  - Глаза не умеют шептать. - долдонила в мозгу несуразная мысль.

  - Люблю! - шептали ее глаза.

  - Я... это... - хриплым клекотом пробивались комки междометий из мгновенно пересохшего горла.

  - Молчи, придурок. Урод! Заткнись! - давили остатки разума, идиотские мои попытки тут же что-то ляпнуть в ответ.

  Замычал бессильно, ткнулся носом в разметавшуюся гриву ее волос. Вдохнул всей грудью, сносящий чердак напрочь, одурманивающий сладостью своей, аромат ее кожи.

   - Ё-ма-ё, что ж теперь делать-то?! -

  Тонкие, гибкие змеи ее рук, невесомо обвили мою шею.

  - Ви-т-тя-я... - жарко опалило скулу ее дыханием.

  - Лю-би-мый мой... -

  - О чем-то я должен был подумать. Чего-то сказать вроде. - промямлил из последних сил, отключаемый за ненадобностью, мозг. И жалобно пискнув напоследок, почил в бозе ........

  Ощущение бесконечного счастья и абсолютно незаслуженного наслаждения, клубясь наполняло хрустальной своей чистотой и прозрачностью, каждую клеточку моего несуразного тулова. Медленно и неохотно зашевелились ленивые мысли в голове. И что характерно, сцуко, предельно трезвые. Рациональные.

  Спасительно чиркнул кремень зажигалки в темноте, заалел уголек сигареты. Шумно и глубоко затянулся, выискивая нетравматичные фразы.

  Надо что-то говорить. Что? Варианта всего два - или правду, или приятно. Врать - невозможно. Выдохнул. Ну что, поехали?

  - Солнышко мое. - пробилось на белый свет привычное ёрничание.

  - Не поверишь, но у меня всего одни запасные штаны в закромах и одна Горка. Парадная, для штабов. На этом, с приданым - ФСЁ. Автомат, "Фаготик" и прочее железо, не в счет. Вряд ли оно станет серьезным подспорьем в нашей будущей счастливой жизни. Я - нищий. Понимаешь? Пока война - ладно. Не я один такой. А потом?

  Дальше.

  И сегодня, и в предыдущие твои приезды, не было ни одной ночи, чтобы мы с тобой не замирали настороженно, отслеживая канонаду укроповской арты.

  В прошлое свидание, в сотне метров от нас, дом разнесло в щебенку. Помнишь?

  Подожди, не кусайся. Ой, ну честно, больно. Тогда я спал по "полной боевой" и удовольствие от твоего приезда было (для тебя же, в первую очередь) весьма сомнительным.

  Дальше.

  Пару раз ты меня уже провожала в "поля", обвешанного с ног до головы всякой военной трихомундией. И мы оба понимали - вернусь-нет, тот еще вопрос.

  Чего? Да целую, целую. И глазки тоже. Ну подожди, дай сказать.

  Война, понимаешь? Война. Ну нет у меня права любить и обещать своей ненаглядной, будущее. Какое может быть будущее у птурщика? -

  - Я буду молиться за тебя. - колдовским мороком скользнул ее шепот в ухо. Я напрягся. Возможно товарисч не до конца понимает. Ну правильно - в ее-то годы.

  - Наверное я плохо объясняю. - упрямо наливался радужным, тугой горошек желания истины.

  - Послезавтра в Санжаровку едет очередная смена. Доктор не пускает, гад, но это его проблемы. А я еду по любому. Ты просто поверь на слово - сейчас я предельно честен. Это - Дебаль. Оттуда, через раз, возвращаются не все. Там что-то очень серьезное затевается. -

  - Я буду молиться за тебя. - скользнул по шее теплый ручеек ее слезок. Меня передернуло от несуразности происходящего и от невыразимой нежности к этому, удивительно родному, теплому комочку, доверчиво распластавшемуся на моей груди.

  Шмыгнула носом, прильнула вся так, что и вздохнуть стало страшно.

  - А ты? Любишь? - и затаила дыхание, ужасаясь высказанному.

  - Мать! Мать! Мать!

  Да что же это такое-то?! Ну жил же себе тихо-мирно. Там взорвал че-нить, тут пострелял слегонца - ни забот тебе, ни хлопот. Милое дело. Нет, блин. Нам без гемора скучно. Нам без страстей никак. Ну на. Хавай, дебил, полной ложкой. И чего делать теперь? Кака-така любовь в твои-то годы, лишенец?! Ну вот что ей сказать? Ой, мамочки! -

  - Люблю! - с изумлением услышал свой срывающийся, хриплый голос.

  - Люблю. Сявка ты малолетняя, сопля противотанковая. Ну откуда ты взялась на мою голову? -

  - Я знаю. - прошелестело в ответ.

  Я только крякнул обескуражено.

  - Но ты понимаешь, надеюсь, что все наши желания и существующие реалии, это, как минимум несовместимые... -

  - Молчи, глупый. - легла мне на губы прохладная ее ладошка.

  - Есть мы. Есть Господь. Он нас любит. Все будет хорошо. И я буду молиться. За нас, за наших будущих малышей. Все будет хорошо. Я так чувствую. Ты что, не понимаешь? -

  Ну что тут скажешь? Я сдался и понял - это навсегда. И тут же облегченно заснул. Кысмет, блин. В смысле - судьба.

  

   -2-

  

  

  Нет, ну вот как ни крути, а дико приятно быть записным алкогольным монополистом. Когда у всех без исключения, денег ноль, за любую попытку мародерки фаберже моментально развешивают по противоположным сторонам улицы, а душа требует. И почти все знают, что у Дона - есть.

  Во первых, потому что он до неприличия малопьющий. А во вторых, его гадские питерские друганы, не упускают ни единой возможности передать этому самому мироеду Дону, на удивление качественный продукт. А именно, коньяк и спирт. Причем непосредственно с завода. То есть, ну совершенно неразбодяженый. Причем канистрами. Причем регулярно. Тяжело служить в казачьей сотне, с осознанием такого вот жизненного перекоса. И ведь, что особенно обидно - в козырных корешах у него ходят одни, а трубы горят, что характерно, совсем у других.

  И хрен ты ему, этому самому Дону, чего объяснишь. Ежели ты не кореш, конечно.

  Камаз, числился в корешах.

  Поэтому, периодически покряхтывая от своей, недельной давности, солидной контузии полученной в Санжаровке от свалившейся практически прямо на голову ракеты Града (благо боеголовка затупила, не сработала), любил он вечерком заглянуть ко мне на огонек. Ну а я друзьям завсегда рад. И этот разговор у нас пошел, привычно по накатанной.

  Чего это вдруг "за речкой", укропы движухой озадачились? Когда хотя бы по жратве вопросы устаканятся? Кто у Язвы в очередных фаворитах ходит (бедолага)? Ну и так далее.

  Я коварно, не скупясь, подливал и плавненько подводил вопрос к насущному.

  - На следующую смену, как, едешь? -

  Камаз обиженно (с трудом правда) сфокусировал на мне возмущенный взгляд.

  - А то!!! -

  - Тебе клево. Ты у Миши в корешах. А меня Док на хер послал. Сказал, что понты колотить в окопах, желающих хоть жопой ешь. А здесь говно разгребать тоже кому-то надо. Почему как дерьмо разгребать , так я? Три смены уже мимо пролетели. Как считаешь, справедливо? -

  Саня задумчиво задумался и не менее задумчиво опорожнил очередную стопку "шерри бренди".

  - Несправедливо конечно. Наверное. Но Док, он же командир. - и задумчиво покачал пальцем в воздухе.

  - Он знает, что говорит. Опять же, Миша. Как скажет, так и будет. Ну ты же знаешь. Тут, сам понимаешь, все не просто так. -

  Я понял, что надо торопиться.

  - Короче, Склифосовский. Завтра утром, на построении, Вова должен назвать мой позывной среди тех, кто едет в Санжаровку. И это - твоя забота. Или ты мне не друг. Цена вопроса - ОДИН ЛИТР КОНЬЯКА! Сразу. Сейчас. Если Доктор этого не сделает, без обид, я тебя не знаю. Вопросы? -

  Камаз шумно вздохнул, проникаясь глобальностью предстоящего.

  - Не, ну я поговорю, конечно. - увещевающе забормотал он.

  - Но ты же знаешь Дока. Миша, опять же. Рулит-то он. -

  - Или да, или нет. - поднял я канистру с вожделенным напитком и плавно, с четко обозначенной обескураженностью, стал медленно опускать ее, мимо похотливо раскрытой фляги, на пол.

  - Стой. Договорились. - резко оживился Саня, явно ощущая себя законодателем сепарского лобби в Верховной Раде.

  - Сказать, скажу. Стой!!! Да сделаю! Сделаю, твою мать! -

  Я готовно набулькал обещанную литруху.

  - Только давай так, братан. - значимо закручивая пробку, рассудительно взвесил я емкость в руке.

  - Пацан сказал, пацан сделал. -

  - Да пошел ты. - обиженно поджал губы Камаз.

  - Хорош попусту терки разводить. До утра, короче. Бывай. -

  

  

   -3-

  

   - Ну что, граждане бандиты, алкоголики, тунеядцы. Озвучиваю следующую смену на Санжаровку. - метался осипший Вовин голос на пронизывающей февральской поземке.

  Мы, скособочившись в редком строю и вразнобой скрадывая неуемную утреннюю зевоту, рассеянно внимали.

  - Едут. Таджик, Черкас, Ирбис, Соловей, Бодрый, Хорек, Злат ... -

  Я прижмурив глаза от ветра, ждал своего позывного. Тем более, что рядом с Доком, с понтом дела приобщенный, терся Камаз.

  - ... Алик, Малой и Манюня. Это все. Кто в отказе, выйти из строя. -

  Сонливость с меня слетела моментально.

  - Литр коньяка! За просто так! Ах ты жопа!!! -

  Задымившийся от моего застенчивого взгляда Саня, обескуражено повел плечами.

  - Все что мог, брателло. Все, что мог. Вон Миша приехал, вон Док. Ну уперлись вглухую. - более чем красноречиво говорил его согбенный силуэт. Меня это как-то не грело, совершенно. Пока Доктор зычно вещал что-то из ежедневного и судьбоносного, я аккуратно прихватив Камаза за рукав, навис над его посиневшим ухом.

  - Саня. Или я еду, или ты навсегда забыл дорогу в мой кубрик. Зуб даю. Веришь? -

  - Отвали. - оскорбленно дернул Камаз щекой и демонстративно пошел напрямик, к разглагольствующему Вове. Тот на секунду прервался, с недоумением прислушиваясь к громогласному Саниному бормотанию.

  - Не, ну реально. Пускай Дон едет. У нас там на высотке станков, только брошенных прошлыми ухарями, три штуки. А из птурщиков - один Тоха. Да и тот, Донов ученик. Пускай едет. Опять же, обратно какие ракеты домой везти, а какие хлам отказный, металлолом, кто скажет? Мишаня, скажи. Тут в располаге, по любому, Узбека хватит. Ну че, я не прав? -

  - И Дон. - подбил баланс Доктор и хищно уставился на меня.

  - Но если ты опять начнешь свою бодягу гнать, что все не так и все не то, пинками вышибу обратно. Все. Разойдись.

  

  - Солнышко мое, ты где? - неестественным сюсюканьем проскреблась по мембране мобилы, моя приветственная фраза.

  - Я дома, в Ольховой. Под арестом. - раненной чайкой откликнулся ее голос.

  - Представляешь, мама сказала приехать на пару дней, а теперь меня вообще на улицу не выпускают. Сказали, что нечего шариться с кем ни попадя и вообще, обратно в Луганск хода нет. Укропы опять барбашовку перекрыли. А я не могу без тебя. Я умру. -

  - Тихо, тихо. Спокойнее. - отозвался я.

  - Торопиться тебе по любому смысла нет. Уезжаю я. Ну, помнишь? -

  - Роднулька, роднулька, роднулька. - зачастил, обмирая от ужаса, ее тонкий голосок.

  - Ну зачем ты лезешь сам? Ну зачем? Все. Все, молчу. Молчу. - наливалась, с трудом сдерживаемыми рыданиями, трубка в моих руках.

  - Я не буду. Я помню. Поступай, как считаешь нужным. Только звони мне хотя бы иногда, ладно? - давился сорвавшийся голос, наспех сглатываемой слезой.

  - Мы мобилы дома оставляем. Так надо. Вернусь, наберу. Угу? - уже искренне тяготясь, отозвался я.

  - Я буду молиться за тебя, помни. Я - твоя Берегиня. Витя-я-я-я... - рванулось прямо в сердце истовое, бабье половодье.

  - Все. Пока. Целую. - пробормотал, зажмурясь и нажал отбой. Вот умеют тетки создать нужное настроение, штоб им повылазило. И сплюнув досадливо, пошел собираться...

  

   -4-

  

  

  ... и вот мы снова дома. Черные, грязные, злые. Смертельно уставшие. Неделя прошла - как жизнь. Не все вернулись. Не все. Сука - война. Я не стал Ей звонить сразу, понимал - нельзя. Не человек я сейчас - зверь оскаленный. Какие уж тут уси-пуси.

  Ввалился в кубрик, сгрузил железо в угол, сел за стол, уронил башку на руки. Ох, как тошно-то.

  Ночь на дворе. Тихо.

  - Странная тишина какая. Тьфу-тьфу, не накаркать бы. Ладно, спать. Сутки из под одеяла не вылезу. -

  Шагнул к кровати, не разуваясь-не раздеваясь, плюхнулся сверху на покрывало - спа-а-ать.

  Что-то легонько щекотнуло обоняние. Что-то не из этого мира, где только грязь, пот, кровь. И смерть.

  Неземное что-то.

  Ее запах.

  Как током по оголенным нервам, как бабочка на пепелище. Солнышко мое...

  Заворочался, поднимаясь. Лежать в закопченной, драной, пропахшей насквозь войной Горке, на кровати, где была Она? Немыслимо!

  Через час чистый, выбритый, благоухающий, я ловил трепещущими ноздрями с подушки, эфемерные струйки Ее аромата. Вот оно, счастье. Скорее бы - завтра.

  

   -5-

  

  - Солнышко мое, здравствуй. Ты как, ты где? - ворковал я в трубку, улыбчиво щурясь от предвкушения ее голоска и от утреннего лучика, игриво щекочущего прикрытые веки.

  - Роднулька, роднулечка. - встревоженным чибисом забился, заголосил телефон.

  - Ты где? Ты уже дома? У тебя все нормально? Ты не врешь? Честно-честно? А ребята? А вы давно приехали? Чего ты молчишь? Чего ты молчишь? -

  - Жду, пока ты дашь мне слово вставить. - ощущая расплывшуюся по всей роже идиотскую улыбку, счастливо выдохнул я.

  - Женька, я соскучился. Приезжай, а? -

  - Я не могу сейчас, роднулька. - всхлипнула горько трубка. - "Торнадо" в Станице, на автостанции блок поставили. Не пускают вообще никого. И мама из дома не выпускает. У нас, из Ольховой, вообще маршрутки никуда не ходят. Завтра, в Станицу дядя Коля едет. Я попробую с ним договориться, может подвезет. Говорят, вроде по полям к мосту люди пешком проходят. Я попробую, ладно? Я так соскучилась! Я не могу без тебя больше! -

  - Я тебе дам поля! Я тебе попробую! - мигом стряхнуло с меня истому.

  - Не дай боже, сунешься куда пешкодралом! Только через блок. Только по паспорту. Ты меня хо-ро-шо-по-ня-ла!!! -

  - А что случилось, Витя? Люди же ходят. Я аккуратненько, потихонечку. -

  - Так, выдра. Слушать меня внимательно. Сидеть дома и не высовываться, пока укропы по нормальному не станут на мост пропускать. Как поняла? Не слышу! -

  - Ну почему, роднулька? Почему? Ты не хочешь меня видеть? -

  Я, зажав трубку в кулаке, яростно выматерился в голос "большим боцманским загибом". Потом выдохнул и оч-чень спокойным голосом повторил, давя в телефоне встревоженное чириканье.

  - Же. Ня. Ты сидишь дома и ждешь, пока на Луганск нацики не откроют нормальное движение. Все подробности потом. Как поняла? -

  - Хорошо, я постараюсь. Я очень-очень соскучилась. Мне так плохо без тебя. Скажи мне еще что-нибудь? -

  Блин, блин, блин!!! Что тебе сказать, глупенькая? Что вчера укропы, ясным днем, втупую двух теток прямо на насыпи завалили? Они тоже в Луганск хотели.

  - Да не "постараюсь", мымра болотная. А - "Так точно, мой Господин"! Я тебя прибью когда-нибудь! Или брошу, нахрен! Нет - прибью! -

  - Я все поняла, роднулька моя. Я постараюсь. Ты мне когда позвонишь? Я буду ждать. -

  Я подошел к стенке и размеренно стал стучать ею об свой толоконный лоб. Дом встревожено загудел.

  

  

   -6-

  

  

  Две с лишним недели ей было не прорваться ко мне с того берега Донца. Я думал - сдохну. Ежедневная пытка по телефону, только усугубляла страдание. Два раза она сбегала из дома и пробовала пробраться к мосту, дожидаясь милости от укропов, в промерзшей до костей толпе мирных на блоке. И искала обходные тропки. А потом горько жаловалась мне, что не получилось. Я покрывался холодной испариной и не знал, кому молиться.

  Но нет худа без добра.

  За это время мы отъелись, отоспались и стали более-менее похожи на человеков. Язва стала реже носиться по всем домам с горстями таблеток и патронташами шприцов крест-на крест, на могучей своей груди. Снова пошли боевые дежурства. Мои навыки работы с ПТУРом, оказались востребованы в немного неожиданном ракурсе. Но с приятным результатом.

  И тут, наконец-то...

  - Роднулька моя, слышишь меня? - с ликованием зазвенел колокольчиком, ее голосок в телефоне.

  - Я прошла барбашовку. Ты сможешь меня встретить на мосту? -

  Через две минуты я уже срезал лысой резиной своей "копейки", пышные сугробы на обочинах поворотов, сроду не чищеной дороги на луганскую трассу. Что там "Форсаж"! Детский сад.

  Я скреб ногтями по заиндевевшему лобовику, прогрызая мизерную смотровую щель и подвывал от нетерпения. Неужели сбудется?!

  Парни на мосту, горохом сдриснули от кубарем скатившегося на них с горы жигуленка.

  - Херня, пацаны. - заорал я выскакивая и волоча за собой чехол седушки, зацепившийся при "десантировании" за ствол автомата.

  - Тормоза придумали трусы. Ну чего, пошел мирняк? -

  О моей проблеме знали все. Мужики, беззлобно ухмыляясь, дружно закивали.

  - Пошел, пошел. Ромео, блин. Иди пока к бочке, грейся. -

  Какая на хрен бочка?! Где мое солнышко? Где?! Пять минут - нету. Десять - нету. Блин, сейчас один пойду к укропам и разнесу там все к чертовой матери! Укрыл огонек зажигалки от стылого ветра и нервно прикурил. Затянулся, распрямился... и забыл, что надо выдыхать.

  По мосту ко мне бежала Она!!!

  Я видел только ее глаза. Одни глаза.

  Ребята. Не дай вам Бог такое пережить. Дай вам Боже пережить такое, ребята!

  Ну это, если очень повезет!

  Нет слов...

  

   -7-

  

  О ней, я могу писать бесконечно.

  Но это эмоции. Отложим пока.

  А по сути. Мне не семнадцать лет. Меня развести - дохлый номер. Что на "любвю до гроба", что на "Мы с тобой, одной крови - ранетые, переранетые".

  Тем более, в Питере якорёк имеется. Лялька моя. Солнечная девочка, кошмар для окружающих. Мой характер. Кровь с пузыриками. Хочешь узнать, что она будет делать, просто скажи - нельзя. И вызывай МЧС. Кровиночка моя.

  С этим как?!

  По самонадеянности своей, с годами, думалось мне, что я что-то стал понимать в женщинах.

  Ну это ладно - грабли на все времена для любого мужика.

  Короче. Как я повелся - непонятно. Да уже и не очень интересно. "Это есть факт, месье Дюк".

  А Она -то?

  Ну кого любить? Меня, что ли? Ну за что???

  Сначала все было как у всех.

  - Хочу? Счастья хочу. С любимым. Чтобы на всю жизнь! -

  И гримаска, как в каком-то шоу. Типа - Дом 2.

  Попросил сформулировать поконкретнее - задумалась надолго. Подсказал.

   - Штоп фсё в шоколаде? Жить, чтобы жрать?! -

  Обиделась, больно ткнула кулачком в... в общем, нашла куда.

  Тут нюанс. Семья - крепко верующая. При всем моем сложном отношении к баптистам - умеют они дать людям смысл в жизни. В противовес власти. В общем, жили-не тужили. И дом - полная чаша, и с пониманием себя все в порядке. Во всяком случае - понятия "грех" и "поступить не по божески", были основным нравственным стержнем. Хотя, почему - были? И сейчас так живут. Кому как, а для меня этого более чем достаточно. И дальше жили бы.

  Да вот угораздило их оказаться "в зоне Ато".

  А Женька моя, православная. Как и я. И опять же, очень осознанно. Формализма - ноль. Пока сам в этом деле до конца не разобрался. Все больше насущное как-то интересовало. Где-то даже нательное. Ну, вы понимаете.

  Опять я отвлекаюсь. Все не о том.

  Два раза за прошлое лето война через их село прокатилась. Только косточки хрустели. Прокатилась и осталась. А лето было - еще то. Это сейчас мы на небо без опаски поглядываем. А тогда... Даже вспоминать не хочется. Укроповские Сушки просто по головам ходили.

  И все равно. Мирные, они и есть мирные. Ну совсем ведь не при делах. Были.

  Ну да, не устраивало ее, что пришли ВСУ и сказали - будет так.

  Ну да, корежило ее, что старики, женщины, дети, гибнут как "побочный эффект" АТО. И что между ее домом - Станицей, и колледжем, возникла не просто граница - линия фронта. Мало радости, тоже понятно.

  Но! Она одна штоль такая?

  Ну сиди себе дома, бухти на кухне.

  Так нет, чисто возрастное - "Надо что-то делать". И понятно, ополчение, костры в бочках, стволы на выбор... Романтика, мать ее.

  

   -8-

  

  

  А может я ревную? Хотя, где я, а где ревность. Я ж ее, дуру, люблю!!!

  Ну, в общем - "Но пасаран" - в полный рост, само собой, а только соц.сети никто не отменял. Зашла в очередной раз и тут во весь монитор, наглая моя харя.

  С понтом дела - "В виде исключения, познакомлюсь".

  Обалдела слегка. Спросила

  - А почему "В виде исключения?"

  Ответ - увидимся, узнаешь. Но твоя фигурка уже вызывает у истосковавшегося, кровь мешками проливающего, свирепого ополченца, вполне определенные ассоциации.

  Посмотрела фотки, хмыкнула - Ну, чаем угощу. -

  И завертелось.

  Не, я понимаю - любопытство губит кошку. А тетки, те же кошки. Только любопытство ее очень быстро ушло, уступив место чему-то гораздо большему.

  Эх, знал бы во что вляпываюсь, может и убежал бы, куда подальше. Ну а чего - нормальный рефлекс нормального раздолбая. На фига мне на войне эти запутки с нежностями?

  Очень плавно и незатейливо, в моем кубрике прописались ее флакончики-бутылёчки и прочие ажурные тряпочки.

  И вот тут пошли всяческие - Но.

  Все ее близкие, практически единогласно объявили бойкот. Особо в детали не вникали.

  - Или ополчение, или мы. -

  И у меня в располаге, тоже все не очень гладко. Мои парни здороваются конечно, но достаточно отстраненно. А что тут скажешь? Кто она им?

  Понятно - слезки. Совсем детские.

  - Я, у тебя в доме - чужая.

  Объясняю помягче - Это для меня ты родная. А для пацанов моих, просто командирская подружка. Хочешь стать другой, своей - сделайся нужной. В идеале - незаменимой. -

  - Но я же ничего не умею. -

  Обнял, успокоил, привел в пример немногочисленных жен парней, которые смогли найти себя в подразделении, не только как семейную обузу для бойца, но и как полноценных помощников. На войне, все умения - в ёлочку.

  Ободрил душевно.

  - Не умеешь - научим. Не хочешь - заставим. Гы-ы. -

  Улыбнулась светло.

  - Конечно хочу. -

  Вот это другой разговор. А с хомутами у нас никогда проблем не было. Была бы шея.

  Весна пришла. Тепло. Птички чирикают. И что-то меняться стало. Она второй месяц от ноута не отлипает. Трясет с меня болванки характеристик, различных справок.

  - Давай, объясняй, роднулька. Ребятам надо. -

  Несут парни ЛПР.

  - Жень, поищи в тырнете ТТХ. Чего тут хоть крутить? -

  Ночники несут, дневную оптику. Все же - трофейное. Какие тут инструкции?

  - Дон, пристрелочные таблицы пошаришь? -

  Киваю на Женьку.

  - Всё к ней, парни. Я ни бум-бум. -

  Солнышко возмущенно вскидывает взгляд. Довольно показываю язык.

  - Просила? Работай! -

   В гугл-мапс днюет и ночует. Сетка расстояний до целей, маячки, Гаусс-Крюгер...

  Миша зачастил.

  - Короче, Витя. Фотик у тебя видели приличный. Парням надо корочки соорудить. Сделаешь? -

  - Сделает. - и охотно киваю на ненаглядную.

  - Угу, лады. Скажу пацанам, пусть подтягиваются фоткаться. И это. Из штаба опять кучу бумаг привезли. Разберетесь? -

  Ну а куда мы денемся, если в нашей сотне всего один комп с принтером и один человек с зашкаливающей мотивацией на эту работу. Женька. Все остальные бегут от канцелярщины, как черт от ладана. Включая и Мишу с Доком. И меня, грешного.

  А по ночам, прижимается всем телом.

  - Вить, я такая счастливая. -

  Хмыкаю довольно.

  - Да нет проблем, солнышко. Этого счастья у тебя теперь будет - выше крыши. -

  - Я не об этом, глупенький. Мне с тобой так хорошо! И ребята по другому относиться стали. И вообще, знаешь, наш взвод самый лучший. Честно-честно. Я, когда из Луганска возвращаюсь, так и думаю - домой еду. -

  - Ха! Кто бы спорил! А это чего у нас тут такое? Ну-ка, ну-ка... -

  И понеслось по накатанной.

  

  

   -9-

  

  

  

  

  Конец мая. Вторую неделю тишина непривычная. Очередная ротация прошла у укропов - тихо. Командиры раскидали нас всех по высоткам. Сидим-наблюдаем-ждем. Тихо. За месяц, всего два раза станок расчехлял. Ладно хоть, не впустую. Ну ДРГшников пару раз ловили. И все. Это чего у нас, кончилась война, что ли?

  Посидел, наморщил ум, поскреб по сусекам. Небогато весьма, но вроде лепится. Подошел к Мише.

  - Командир, как ситуация на ближайшие две недели? Чего наши генералы говорят? -

  Посмотрел удивленно.

  - На предмет чего интересуемся? -

  - Да Женьку хочу на море свозить. Отпустишь? -

  Ухмыльнулся понимающе.

  - Ну да, ну да. А если бы не девушка, ты бы не в жизнь, конечно. Так, что ли? Ладно. Две недели хватит? -

  - Без проблем, командир. -

  - Чего с деньгами? -

  - Разберусь. -

  - Ну езжай. Время пошло. Кого за себя оставил? -

  - Витю-Браконьера. -

  - Годится. Все. Пока. Вернешься, будет разговор. Бумаги пришли на батальон. Расширяемся. Поедешь в Луганск принимать дела. И будешь ты у нас начальником штаба. -

  - Не-не-не, Миша. Я - пас. У меня ПТУРы. Пацанов учить надо, то да сё... -

  - А кто же тебя, родной, спрашивать будет? Забудь про казачью вольницу. Все, проехали. Кругом-шагом-марш! -

  

  

   -10-

  

  

  И вот оно - МОРЕ!

  Цены на все не то, чтобы удивили - ошарашили. Это, если снимать жилье, нам через пяток деньков можно будет обратно собираться. Сели, покумекали. Благо, палатка и спальники с собой были. Нашли турбазу со своим спуском к берегу, договорились за денежку невеликую у них лагерем стать и душем пользоваться - все, живем.

  У парня, из обслуги, Сани, в домике плита газовая. Можно готовить. Совсем хорошо.

  И полетело времечко.

  Все бы ничего, а только накатывало временами. Ходят люди по улицам. Улыбаются, на солнышко щурятся, проблемки свои решают. А ведь война совсем рядом. Война. Нет, ничего. Никого не плющит. И только чувствовали мы всегда, стенку такую при общении. Как кокон прозрачный. Или - река. И на разных мы берегах. На разных. Особенно, когда в камуфле, по вечерней прохладе, в город выбирались. А откуда у меня гражданка возьмется? Шортами разжился и то ладно. Смотрят на нас с удивлением и понятно - чужие мы здесь.

  Марсиане.

  Или прокаженные.

  Ну и ладно. Сгоняли на рынок, овощами-сыром-вином затарились и не нужно нам никого. Есть солнце, море. Не стреляют. Что еще надо для счастья?

  Пошел к Сане, в очередной раз чайку сварганить. Сижу, жду пока закипит. Захрюкал телефон в кармане.

  О, Черкас. Никак соскучился?

  С ленивой истомой бормотнул в трубку.

  - Здорово, Тоха! Чем порадуешь? -

  - Беда, командир. - тревожно дохнула войной мобила.

  - Женькин батя и братишка на мину, в Станице, напоролись. Оба двухсотые. -

  Я, где стоял, там и сел. Выдохнул резко.

  - Дальше говори. -

  - Мы пока сами толком ничего не знаем. Вроде укропы обещали на Троицу, через мост народ в Луганск пропустить. Полдня промурыжили и как всегда - отбой. А Женькины родичи втихую, по зеленке, в обход пошли. Тропки-то набитые. Ну и нарвались. Трое их было. Один, младший, вроде целый. Ты Женьку, главное, не пускай сюда. Ей же сейчас звонить начнут. Она сдуру домой на похороны ломанется, там ее и примут по полной схеме. Ну вроде все пока. Давай командир, держитесь там. -

  - Принял. - скривил онемевшие губы в застывшей гримасе.

  - Что ж ты творишь, жизнь-паскуда?! Ну неужели мы и капельки спокойного счастья не заслужили?! -

  Бесконечные пятьдесят метров грунтовой дорожки, на свинцовых ногах. Взгляд, как приклеенный, уперся в обочину. Что сказать? Как сказать? Где слова-то найти нужные?!

  На подходе, напрягся весь, взглянул на нее. Сидит на корнях можжевельника, застывшие глазищи в пол-лица, взгляд в никуда, а по щекам дорожки слез. И молчит. Так молчит, что хоть волком вой.

  Все ясно. Знает уже.

  Страшно мне стало. До жути, до судорог.

  Выдержит ли ее сердечко маленькое? Что там сейчас у нее внутри?

  Подошел, присел рядышком, коснулся плечом невесомо. Тихонько обнял.

  Ткнулась носом в шею, тело мелкой дрожью пошло.

  - Витя-я-я... Папочки больше нет совсем. И Даника. Мама только что звонила. -

  И заскулила тихонько, как щеночек брошеный.

  Сжалось все у меня внутри. Спеклось в комок. И вскипела волной в мозгу такая ненависть черная, такая злоба лютая, что ужаснулся самому себе. Такая жажда крови накатила, что глотку спазмом перехватило.

  - Мало я вас, сук рваных, угомонил? Мало?! Ну ничего, дайте только до своего железа добраться. Рассчитаюсь. За все рассчитаюсь. Сполна! -

  

  

  

   -11-

  

  

  День прошел, как в тумане. Второй за ним, третий. Вроде как, что-то по сторонам замечать стала. На слова реагировать. Мухой метнулся за вином. Посидели. Помянули. А денежки-то уже того, тю-тю. На исходе. И чего делать? Куда ее такую, домой везти? Не привязывать же в располаге к кровати, чтобы не сбежала на тот берег. И ведь сбежит. Недельку бы еще здесь пожить, глядишь и в себя приходить начнет. Надо искать денег. А где? Доброхотов в том же телефоне - пруд пруди, а друзей, таких, чтобы с деньгами, да не взаймы, не на время, считай, что и нет.

  Набираю Луганск, Глеба. Он слушал минуту, примерно.

  - Все понял. Держи телефон при себе. Через часок тебе перезвонят. Деньги есть куда перевести? -

  Перезвонили. Поздоровался человек, представился, попросил номер карточки. Уточнил сумму.

  Утром я уже снимал деньги в банкомате...

  

  И вот мы снова во взводе. Зашли к себе, кинули рюкзак на пол. Женька облегченно вздохнула - Дома! -

  И глядя на меня счастливыми глазами - А мы где венчаться будем? А когда? -

  Обвенчались мы, примерно через месяц.

  Но сначала похоронили Витю-Браконьера.

  И все у нас было правильно. Смерти назло. И подвенечное платье (правда, из "березки" перешитое), и кольца обручальные (с чекой от эфки), и традиционное шампанское (прямо на позиции, под навесом-дуршлагом от осколков, во дворе раздолбанного в мясо дома).

  

  

   -12-

  

  

  Ну, то есть, за что я ее люблю - понятно.

  А меня-то за что?!

  За что любить вахлака, который уводя с "глазок" всех своих парней, на очередную облаву на ДРГ переправившуюся полусотней лбов с того берега, сунул ей два бушлата, ПМку и показав на квадратный люк подпола, сказал - Сидишь здесь, ждешь нас. Любого, кто сунется не обзовясь, валишь сразу. -

  Кивнула молча и затаилась в уголке хаты, в наливающихся сумерках. И я знал - сделает, как сказано. Благо, стреляет неплохо. Сам учил. Сказал и увел парней на развилку дорог, что мне Док нарезал. Какие у меня тогда кошки на душе скребли, никто никогда не узнает.

  За что любить урода, который объевшись штабными "коврижками" до рвоты, внаглую свинтил на гору над мостом, к своим парням? И две недели сидел там, счастливый, что спихнул на "свое солнышко" все дела с бумажками. И носился со своими ПТУРами по окопам, как дурак с писаной торбой. Мачо, блин. А она звонила по пять раз в день. Горько плакала в трубку, что больше не может. Что у нее ничего не получается. И когда я приеду?

  А я врал, что скоро. Как только приказ - так сразу. А она снова звонила и радостно сообщала, что договорилась с парнями, везущими к нам БК. И ее берут с собой.

  А через час, у нас на мосту случился трехсотый. И в больничку его вывозила именно эта машина. Под обстрелом. С невыгруженным БК. И Женька была там, с ними.

  А от моста, в гору, минимум четыреста метров абсолютно простреливаемого с того берега участка дороги. В тот раз я впервые узнал на своей шкуре, что это такое - 'хватил кондратий'. А она опять звонила и просила прощения, что не получилось до меня доехать. Совсем капельку. И снова хлюпала в трубку.

  Как понять этих теток? Мне кто-нибудь объяснит?!

  А совсем недавно, павой вплывая в нашу комнату, такая загадочная-презагадочная, вся светясь изнутри, сощурилась лукаво и обмирающим от счастья голоском сказала, что наверное завтра ей будет чем меня сильно удивить.

  - Тоже мне, бином Ньютона. - хмыкнул про себя.

  - Какой-такой ужасный секрет может сообщить любимая женщина, своему недотёпе-мужу? -

  И изобразил рукой в районе пуза, примерно пятнадцатимесячную беременность.

  Накинулась, почти серьезно молотя кулачками по моей бестолковке. Попыталась обидеться, надув губки. Не получилось, конечно.

  А в следующий полдень, как величайшее сокровище, предъявила мне на ладошке какие-то две полосочки мутно-загадочного цвета.

  Я понял - свершилось! И тут же сгреб ее к себе подмышку.

  Поскреблась, устраиваясь поудобнее и затихла умиротворенно. В ожидании.

  Я понял, нужен спич.

  - Солнышко мое. - начал, прокашливаясь и собираясь с мыслями. Она высунула носик наружу и смешливо прыснула в кулачок.

  - Ага, солнышко. На сносях. -

  - Ну да. А что, клёво."Солнышко на сносях!" - с наслаждением перекатывал я на языке этимологическую жемчужинку.

  - Короче. Слушай сюда. Теперь мы - бессмертны. Ну что, будем жить?! -

  Она, трубочкой, готовно вытянула губки мне навстречу.

  В груди моей лопнул горячий светлый ком и золотыми светлячками, искрясь, заструился по жилкам.

  БУДЕМ ЖИТЬ!!!

[don1111]

Ой, че-то у меня рассказик продублировался. Просьба к модераторам - удалите пожалуйста лишнюю копию. Спасибо.

Изменено 19 марта 2016 года в 07:13 пользователем don1111
ошибка

[Doc dog]

Давай  ,  живым  возвращайся ...  После   войны  оно все   другому   живется  Баб   охота  ,    любить , водку    пить  ,  просто    говорить   и просто     наслаждаться    тишиной.

Все  ты  и  так   знаешь..

Изменено 19 марта 2016 года в 08:46 пользователем Doc dog

[don1111]

Да я пробовал возвращаться. Не получается чего-то. Убежал обратно через сутки. Отвык я от этой жизни. Все не то и все не так. Душно как-то. Все через бабло. Да и это не главное. Война, сука конечно. Но! Есть у нее один плюс непревзойденный. Здесь все настоящее. Дружба-вражда. любовь-ненависть, честность-обман, верность-предательство... Вот это наверное и есть настоящий наркотик. Кто его хапнул, до конца дней своих на этой игле останется. ))

[Doc dog]

Знаю  ,  я  это  чувство  ...  Все  равно  уходи .Жизнь  один   раз  дается  . Есть еще  и любовь ,  да  и много  другое ,  чего     там  на  той  игле  нет .

Давай  жму  руку  и   пиши ...  Выговориться  ,  оно   всегда  надо .

 

 

[don1111]

Все у меня здесь есть. И любовь и смысл в жизни. Чего еще надо-то?