Права и обязанности Тургайского областного суда возлагались на Оренбургскую палату уголовного и гражданского суда

[Серебро]

- в военных дела - в уездных Далее статья 103 давала права, присвоенные Туркестанскому генералгубернатору по отношению к судебной и опекунской частям по вверенному ему в Степном крае областях. В каждом уезде и в городах: Омске, Семипалатинске, Верном и Уральске находился мировой судья. Далее оговаривалось, что в Николаевском уезде Тургайской области, при мировом судье находились два помощника, один из которых занимался следственными вопросами, а другой – рассмотрением дел, на правах мирового судьи. Права и обязанности Тургайского областного суда возлагались на Оренбургскую палату уголовного и гражданского суда. Особо рассматривались судебные дела «войсковых обывателей казачьих войск» вне службы и воинских обязанностей, когда дела по роду иска или проступка не подсудный станичному суду. Статья 109 давала право мировым судьям и областным судам, кроме прочих дел, ведать дела о преступлениях и проступках, совершенных должностными лицами из инородцев. 110 статьей Положения запрещалось совершать всякие вообще акты на земли «на имя лиц, которые не имеют права приобретать сии имущества в областях: Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской». Назначенное народным судом денежное взыскание, в случае несостоятельности осужденного, заменялось арестом не свыше трех месяцев.

На каждую волость полагалось не больше одного судьи на каждое аульное или сельское общество. Был определен порядок избрания народных судей статьей 113, которая гласила: «в народные судьи может быть избран всякий из числа жителей волости, пользующийся уважением и доверием народа, не подвергающийся по приговору суда наказаниям, превышающим семидневный арест или денежное взыскание в тридцать рублей, не состоящий под следствием или судом и, кроме того, имеющий не менее тридцати пяти лет от роду. Лица, окончившие курс в одном из русских учебных заведений, допускаются к избранию по достижении двадцатипятилетнего возраста»

[96, с. 394].

В должности, судью утверждал губернатор который мог и не утвердить избранного кандидата и назначить новые выборы. Судьям полагались особые знаки для ношения при исполнении служебных обязанностей, печати и книги для записывания решений. Статья 118 Степного положения отмечала те статьи, которые на области степного края не распространялись. В частности, статьи 196, 206, 211, 235-237 и 251-254 Положения об управлении Туркестанского края [96, с. 395].

Первый казахский ученый-юрист, один из организаторов правовой науки и юридического образования в Казахстане, крупный исследователь обычного права казахов Т.М. Культелеев в своей монографии «Уголовное обычное право казахов» отмечал, что после присоединения Казахстана к России в системе казахского обычного права появились новые виды наказания, которые не были известны раньше: тюремное заключение, заключение в арестантские дома, наказание в виде публичной временной работы, отдача под надзор, ссылка и другие. Также Т.М. Культелеев указывал на «…несоответствия между общеимперским правом и обычным правом, что все больше обнаруживались со второй половины Х1Х века с развитием капиталистических отношений в России» [28, с. 302], то есть с принятием Туркестанского и Степного положения.

В ХIХ веке основные виды преступлений, направленные против деятельности колониальных органов управления, были отнесены к подсудности царских судов, действовавших на основании общеимперских законов. Суды биев на основании обычного права рассматривали дела, связанные с нарушениями местных (султанско-бийских) органов управления.

Это доказывает то, что многие судебные дела решались, опираясь на законы Российской империи. «На территории Казахстана были распространены наиболее реакционные уголовные законы царской империи, предусматривающие ответственность за политические преступления и преступления против государственного управления, вводилось военноуголовное законодательство и т.п.: Военно-судные комиссии и военно-полевые суды разбирали государственные (политические) преступления и выносили суровые приговоры на основании военно-уголовных законов империи.

Например: разбой, грабеж, нападение на купеческие караваны, побег в чужие владения, поджоги, явное сопротивление властям, изготовление фальшивых монет и похищение казенного имущества. Дела людей, представлявших политическую опасность или угрожающие общему порядку и спокойствию в крае. К ним добавлялись дела, связанные с убийствами чиновников, полицейских, умышленный поджог, нападение на казенный транспорт»

[28, с. 4, 82].

Раздел «Поземельное устройство» (119-136) состоит из двух глав:

Поземельное устройство кочевого населения и Поземельное устройство оседлого населения. В статьях 119 и 120 говорится, что «занимаемые кочевьями и все принадлежности сих земель, в том числе и леса, признаются государственной собственностью… и остаются в бессрочном общественном пользовании кочевников на основании обычаев и правил сего Положения»

[98, с.246]. В статье 126 отмечалось, что казахам «разрешается сдавать земли, находящиеся в пределах их зимних стойбищ, в наем на срок не свыше 30 лет лицам русского происхождения для земледелия, устройства фабрик и заводов, мельниц и других подобных заведений» [98, с.247].

Принятые в 20-90-ые годы XIX века Российской империей ряд законоположений по управлению казахскими землями в виде Уставов, Временных положений и Положений, создавали выгодные условия для проникновения российского капитала в экономику Казахстана и превращения его в колонию Российской империи. Первоначально «Временное положение об управлении в Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областях 21 октября 1868 года» установило, что земли, «занимаемые казахскими кочевьями, признаются государственными и предоставляются в общественное пользование казахов» [98, с.246].

Принимая Степное положение 1891 года Российская империя окончательно превратила казахские земли в государственную собственность.

Так, в статье 119 определено, что «земли, занимаемые кочевьями и все принадлежности сих земель, а в том числе и леса « признаются государственной собственностью» [96, с.395]. Статья 120 с примечаниями указывала на бессрочное общественное пользование кочевниками своими же землями, с учетом обычаев и правил, установленных законом 1891 года. Также империя была уверена в том, что земли кочевников могут «оказаться излишними» и быть переданы «в ведение министерства государственных имуществ» [96, с.395]. Статьи 119, 120 (с примечаниями) дополняла статья 126, по которому казахам разрешалось сдавать земли «в наем на срок не свыше тридцати лет лицам русского происхождения, для земледелия и устройства фабрик, заводов, мельниц и других подобных заведений» [96, с.396]. Статья Степного положения открывала дорогу промышленникам для создания и развития горного промысла.

Все вышеуказанные статьи узаконили колониальный статус Казахстана.

Российские и иностранные капиталисты смогли использовать казахские земли в качестве источника сырья и дешевой рабочей силы нового рынка. Россия не была заинтересована в создании в Казахстане развитого промышленного производства, поэтому использовала окраины как рынки сбыта для изделий российских фабрик и заводов, строила те предприятия, которые обеспечивали их дешевым сырьем. Также «отсутствие местных капиталов и сведущих рабочих, дороговизна топлива, высокая стоимость перевозки машин и многие другие условия…» [97, с.176] привлекали преимущественно торговый ростовщический капитал.

Первыми свои капиталы вложили русские купцы, организовав горнозаводские предприятия в Семипалатинской, Акмолинской, Уральской областях еще в XVIII веке. Так были основаны несколько рудников и заводов по разработке и выплавке серебро-свинцовых руд в Каркаралинском уезде Семипалатинской области купцом I гильдии А. Поповым. Рудники по добыче медных руд и угля в Жезказгане, Успенске, Караганде и Саранске построил купец Ушаков, скупив по дешевке у казахов богатые месторождения. Затем был построен Спасский медеплавильный завод в Акмолинском уезде, Риддерский, Зыряновский, Березовский, Белоусовский, Сокольный, Николаевский и другие рудники медных, серебро-свинцовых руд. В Кокчетавском и УстьКаменогорском уездах имелось несколько богатых золотых приисков.

Но, промышленность развивалось медленно, в основном из-за колонизаторской политики царизма, слабости русской промышленной буржуазии, удаленности от промышленных центров России и неразвитости путей сообщения. Казахстан являлся поставщиком сырых материалов, чему способствовало принятие Степного положения 1891 года и объявление «земель кочевников государственными. Получение скота и животноводческого сырья требовало сохранения кочевого скотоводства в неизменном виде» [17, с.81].

В начале ХХ века горнодобывающая промышленность, несмотря на богатую базу, уступила место промышленности по первичной обработке продуктов земледелия и скотоводства. Винокуренные, пивоваренные, маслобойные, табачные, мукомольные, шерстомойные, кожевенно-меховые, салотопенные предприятия и скотобойни имелись по всему Казахстану. Но, в основном, животноводческое сырье в полуобработанном или не обработанном виде вывозилось на суконные и кожевенные фабрики России и за границу – в Германию, Францию, США и другие. Заготовкой и вывозом масла, яиц занимались русские купцы и представители иностранных торговых фирм.

Богатейшие естественные ресурсы Казахстана привлекали не только российский капитал, но и множественно иностранного.

По Степному положению 1891 года, капиталисты получали «широкие возможности для овладения горными богатствами Казахстана, так как недра земель, объявленных государственными, поступали в распоряжение горнопромышленников без всякого вознаграждения в пользу «землепользователей», если на них не было построек или древонасаждений. В последнем случае горнопромышленники оплачивали только стоимость построек и садов, от уплаты же земельной ренты были освобождены» [17, с.81].

Вложения иностранных инвестиций осуществлялись разными путями.

Первый – приобретение действующих предприятий, попавших в затруднительное положение и создание на их базе иностранных компаний.

Второй – покупка предприятий иностранными обществами, под вывеской русских компаний. Так, в Казахстане к 1917 году работали 9 крупнейших акционерных обществ, в которых участвовали русские и иностранные банки:

Азовско-Донской, Русско-Азиатской, Сибирский, Волжско-Камский, Петербургский, Международный коммерческий, Лондонско-Ливерпульский, Дрезденский, Русский торгово-промышленный банк, Русский внешнеторговый банк и другие. Капитал акционерных обществ горной промышленности составлял 42,3 млн., а нефтяной – 28,7 млн. рублей.

В цветной и угольной промышленности хозяйничали английские и французские акционерные общества, в руках которых находились контрольные пакеты акций. Активное участие в разработке богатейших месторождений Центрального Казахстана принимали капиталисты Америки, Германии, Швеции, Австрии, Испании и других стран. Среди иностранных капиталов доминирующее положение занимал английский. Известные представители британской финансовой олигархии Лесли Уркварт, Рейнольдс, Вебстер, также американские миллиардеры Г. Гувер, Д. Морган вкладывали капиталы в несметные богатства рудного Алтая. Ими была учреждена Русско-Азиатская корпорация, которая через подставных лиц из русских чиновников и промышленных дельцов основала два горнопромышленных акционерных общества – Риддерское и Киргизcкое. Австрийский князь Турн-Таксис в году стал собственником несметных богатств месторождений цветных руд Риддера и Зыряновска [130, с. 352].

Иностранный капитал интересовался богатейшими нефтяными месторождениями Урало-Эмбенского района, с целью монополизации, их консервации, создания в стране топливного голода и сохранения высоких цен на нефть. «Так, с привлечением немецкого капитала было образовано «Туркестанское общество каменноугольной и горной промышленности», на нефтепромыслах, контрольные пакеты принадлежали «Товариществу Братьев Нобель…». «В 1911 году образовалось «Ферганское нефтепромышленное общество» с основным английским капиталом» [130, с. 61,62].

Колониальный статус Казахстана, закрепленный Временными положениями 1867-1868 годов, затем Положениями 1886 и 1891 годов, привел к тому, что здесь «накануне революции действовало тринадцать иностранных акционерных обществ, в том числе пять – в горнозаводской и восемь – в нефтяной промышленности. В цветной промышленности края вложения английского капитала достигали 40 млн. руб. Крупные инвестиции были задействованы в «Риддерском акционерном горнопромышленном обществе»

(12 млн. руб., или 60% акционерного капитала). С участием английского и французского капитала создавалось «Акционерное общество Спасских медных руд», «Акционерное общество Атбасарских медных руд», эксплуатировавшие богатые месторождения Карсакпая (Центральный Казахстан). «Накануне войны и во время ее, в состав правления входили: англичане Артур Фелл, Ф.

Гамильтон и В. Паркер, французы Э. Карно и Ф. Робелаз. Они почти ни разу не посетили свои промыслы в России. Это были типичные рантье-тунеядцы, живущие в полнейшей праздности на доходы от ценных бумаг, живущие «стрижкой купонов» [131, с.62].

Колониальный характер промышленности, созданной русским и иностранным капиталом, наблюдался в их действиях, целью было стремление к тому, чтобы вложенный капитал вернулся как можно быстрее, с максимальной прибылью. Получаемая продукция вывозилась из Казахстана в сыром виде, не перерабатывалась на месте и не способствовала развитию других отраслей промышленности. Прибыль, получаемая иностранными капиталистами, не оставалась в Казахстане и не использовалась для расширения и развития производства, совершенствования его технологии.

[Серебро]

Время принятия новой реформы ознаменовалось оживлением поли­тической активности населения империи, ростом освободительного дви­жения. Наиболее яркие представители народников, социал-демократи­ческого движения отбывали ссылку и в Казахстане. Статья 17 положе­ния предоставила генерал-губернатору право по своему усмотрению высылать «вредных по политической неблагонадежности и инородцев» в назначенные, по согласованию с Министерством внутренних дел, ме­стности империи, на срок не свыше пяти лет. Правда, при этом генерал-губернатор обязан был доводить до сведения министра внутренних дел о каждом таком распоряжении.95

Была упорядочена система управления областями: учреждено Главное управление областей: Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской (чуть позже переданной Туркестанскому генерал-губернаторству) в подчи­нении степного генерал-губернатора, назначаемого и увольняемого по ус­мотрению царя именными «Высочайшими указами».96 В случаях увольне­ния, смерти или тяжелой болезни генерал-губернатора, если при этом ис­полнение его обязанностей не было поручено императором другому лицу. временно его обязанности выполнял старший по службе из местных воен­ных губернаторов.97 Кстати, военные губернаторы Семиреченской и Ураль­ской областей, одновременно — наказные (назначаемые) атаманы казачьих войск с соответствующими штатами составляли чиновничью администра­цию области. Права и обязанности военных губернаторов, назначаемых и увольняемых министром внутренних дел, а также положение вице-губернаторов, советников и членов общего присутствия областного прав­ления дополнительно оговаривались «Уставом о службе».98 Преобразо­вания охватили и уездные управления, претерпевшие заметные переме­ны со времени принятия «Временных положений»: Акмолинская область (место пребывания главного управления в г. Омске) состояла из пяти уез­дов: Омского, площадью 41 048,9 кв. верст, Петропавловского - 60 953,6, Кокчетавского - 63 688,7, Атбасарского — 114 549,5, Акмолинского -198 960,4;99 Тургайская область (областной центр в г. Оренбурге) — из 4: Актюбинского - 94 500 кв. в., Николаевского (позднее Кустанайского) -938 381, Иргизского - 127 360, Тургайского - 147 500;100 Семипалатинская область из 5: Семипалатинского - 64 786,9 кв. в.; Зайсанского-49 751,8, Каркаралинского — 182 430,6, Павлодарского - 403 788,2, Усть-Камено­горского - 41487.7;101 Уральская область из 4: Уральского, Калмыковско-го, Гурьевского и Темирского.102

Положение 1891 г. значительно расширяло административные функции уездных начальников, осуществляющих теперь надзор за «всеми установ­лениями общественного управления инородцев и прочих сельских обыва­телей в пределах уезда, а равно производство ревизий состоявшихся реше­ний, как по непосредственному его усмотрению, так и по поручениям во­енного губернатора или областного правления; более того им позволялось подвергать ...инородцев за ослушание законных распоряжений властей и за прочие проступки аресту, сроком не свыше семи дней или денежному штра­фу не более 15 руб.».103

Положение 1891 г. содержало серьезные дополнения и уточнения судебного устройства в степных областях. Прежде всего, оно под­твердило статью «Временного положения» о приравнивании, как кочевых, так и оседлых жителей к сельским обывателям внутренних губерний России.

Основная задача, ради которой правительство круто изменило преж­нюю судебную систему - вытеснение носителей исламского шариата -биев и правовой системы, упразднение их льгот, которыми те пользова­лись в течение десятков веков. Новое Положение, ликвидировав бийский суд, ввело новую структуру правового устройства под общим на­званием - народные суды. Статья 210 Положения гласит: «Оседлые ту­земцы и кочевники имеют отдельные народные суды, разрешающие под­судные им дела на основании существующих в каждой из означенных частей населения обычаев»;104 следующая статья - 211, определила раз­ряды дел, подлежавших рассмотрению народного суда: все дела о пре­ступлениях и проступках, совершенных «туземцами» при существенной оговорке, если эти дела не основаны на документах, совершенных или засвидетельствованных при участии русских властей. При этом действия народных судей строго контролировались вышестоящей судебной инс­танцией. Приговоры и решения народного суда с превышением власти или по делам ему неподсудным не приводились в исполнение и о них уездной начальник «представлял» рапорт прокурору.105 Назначение на­родного суда на основе результатов выбора населением сроком на 3 года исключало избрание кандидатур, малоизвестных народу. К тому же ста­тья 223 не ограничивала претендентов ни социальным происхождением, ни материальным достатком.

Более того, Положением учреждалась в каждом уезде и в городах: Омске, Семипалатинске, Верном и Уральске - должность мирового су­дьи, в Тургайской области права и обязанности областного суда возла­гались на Оренбургскую палату уголовного и гражданского суда.106

Хотя окончательное разграничение функций исполнительной и су­дебной власти явилось несомненным политическим итогом реализации Положения 1891 г., колониальный характер нового судебного устрой­ства был очевиден: право губернаторов предавать казахов военному суду под предлогом «непослушание» и т. п. держало местное население в со­стоянии непредсказуемой ситуации.

Откровенно колонизаторский характер носило Положение J891 г. по земельному вопросу. Кочевой образ жизни большей части степных обитателей, во многом определивший материальные ценности, духов­ный мир, хозяйственную структуру казахов, создавал ошибочное пред­ставление об отношении их к земле, которая в условиях родопатриар-хальных традиций казалась как бы отвлеченной формой общинной соб­ственности. Разрабатывая Положение 1891 г., чиновники мало вника­ли в суть того, что в связи с вовлечением казахов в денежно-рыноч­ные отношения резко изменилась прежняя стихийная позиция отно­шения собственности к земле. И вот, статья 119подтвердила объявле­ние государственной собственностью всего земельного фонда, как за­селенного, так и незаселенного, летние же кочевья оставались в пользо­вании кочевников по обычаям: земли же для горного промысла на зимовых стойбищах отдавались в наем. Права казачьих поиск па владение и пользование занимаемыми землями определялись «особыми уза­конениями».107

Превращение Казахстана в колонию, населения — вподатное сосло­вие внесли существенные коррективы в фискальную политику прави­тельства в отношении местных жителей. Размеры кибиточной подати в сумме 2 р. 75 коп., позднее увеличенные до 3 р. 50 коп,, вносимые ко­чевниками в течение более чем 20 лет после реформы 1868 г., оказались для правительства недостаточными. Статья 137 Положения обложила кочевое население степных областей в пользу дохода казны податью, исчисляемую по расчету 4 руб. с кибитки и всякого заменяющего ее помещения для жилья - юрты, дома, сакли, землянки. Тут же в приме­чаниях дана оговорка - за одну кибитку «считается» летнее и зимнее жилище одного и того же «хозяина».108 Перепись численности кибиток производилась один раз в три года. Волостные выборные, неверно по­казавшие число кибиток, подвергались по постановлению областного правления взысканию двойной суммы подати, «следовавшей» с каждой утаенной кибитки за время изъятия ее от обложения.109 Статья 149 ка­салась внесения подати сельскими или оседлыми обществами - русские крестьяне, дунгане, уйгуры облагались за отведенные им в надел госу­дарственные земли оброчной податью на общем с государственными крестьянами основании.110 Кроме того, население Казахстана облага­лось натуральными и денежными земскими повинностями. Эти повин­ности касались в основном казахского населения четырех степных об­ластей. Положение не распространялось на казахов, расселявшихся на земле Кабинета императорского двора. Казахи, кочующие по Кулун-динской степи (между Иртышем и Обью), в Алтайском горном округе, запользование землей вносили кибиточный сбор в сумме 6 руб. 50 коп. в пользу Кабинета, остальные - 1 руб. 50 коп. в пользу государствен­ного казначейства.111 Кибиточная подать, как правило, собиралась ауль­ными старшинами; те, в свою очередь, полученные средства передавали волостному управителю, который становится ключевой фигурой, имев­шей непосредственные контакты с аулами. Вот почему выборы волост­ных сопровождались острой ожесточенной борьбой «партий», проявляв­шейся в подкупах, интригах, ложных доносах. Каждая группировка упот­ребляла все возможные средства, чтобы сокрушить своих политических оппонентов и обеспечить победу собственным выдвиженцам.112 Коли­чество волостных менялось в зависимости от численности населения, числа кибиток. К примеру, в Тургайской области в 1896 г. было 47 волос­тей. 70 134 кибиток.113 В целом Положение 1886, 1891 годов, отражавшее проблемы социально-экономического развития Казахстана в концеXIX в,, явилось продолжением и завершающим этапом нововведений, начатых еще в 20-х годах XIX в.

Объективно сыграв положительную роль в урегулировании всей про­тиворечивой, сложной системы хозяйственных и социально-политичес­ких процессов, реформа окончательно Превратила край в колониаль­ную окраину империи, ускорил освоение Казахстана, облегчив россий­ским предпринимателям выкачивание громадных природных и иных богатств региона, усугубляя ситуацию фискальной политикой прави­тельства.